— А вы знаете, что на месте, где вы стоите, когда-то погибло с полмиллиона человек? Сейчас эти стены жаждут крови своей юности. Отличное место для наших собственных игр, как вам кажется? Очень надеюсь, что пара наших маленьких гладиаторов — тут он поднял бровь, повернувшись к Ёсиро и Феми, — сейчас попробует сбежать… — Те замерли в оцепенении, как будто не могли поверить, что их тайна раскрыта и жизнь пришла к столь плачевному концу. Несколько повелителей засмеялись, но без особого веселья, а остальные исполины постарались отодвинуться как можно дальше от центра событий.
— Ну, что же вы? — обратился Рахав к любовникам и с жестокой улыбкой резко вытянул вперед обе руки. — Это ваш шанс. Бегите!
Феми, всхлипывая, поднялась на ноги и пробралась между повелителями к Ёсиро. Взявшись за руки, они вдвоем побежали по полуразрушенному Колизею, а с обеих сторон над ними, не отставая, неслись глумливые духи. Некоторые повелители злорадно улюлюкали, наслаждаясь зрелищем.
— Эй, ты! — Взгляд Рахава выхватил из толпы стоящего с краю молодого испа с луком за плечом. Тот с каменным лицом вышел вперед.
— Убей обоих, — приказал Рахав.
Исп стиснул зубы и, мгновение поколебавшись, кивнул. Вытащил стрелу из висевшего за спиной колчана, положил на тетиву. Со лба у него, несмотря на прохладную ночь, скатилась капелька пота, и он, наклонив голову, вытерся о рукав.
— Сейчас уйдут, болван! — закричал ему Сонеллион.
Исп не спеша навел своё оружие на бегущих, сконцентрировав до предела зрение и слух. Кадык юноши дернулся, выдавая попытку нервно сглотнуть; затем он выпустил из лука стрелу, а через секунду — вторую.
Обе попали точно в цель. На пару мгновений в Колизее воцарилась мертвая тишина. Феми и Ёсиро рухнули замертво друг на друга, так и не разжав руки, а стрелок в изнеможении опустил лук и с поникшей головой вернулся в толпу.
— Это еще что такое? — возмутился Фамуз, повелитель смертоубийства. — Раз-два — и готово? А потеха где?
— Тише, Фамуз, — хохотнул Рахав. — Трудно рассчитывать на большее, когда пользуешься услугами испа. Пусть, — тут он заговорил громче, так что его голос был слышен даже в задних рядах толпы исполинов, — это послужит всем вам предостережением. Вы существуете только для одного — дабы вводить во грех род людской. Кто смеет отлынивать, теряет право находиться на земле. И если вы об этом позабудете, то уж я-то не позабуду. Можете быть уверены. А теперь вон отсюда! Мы переходим к закрытой части собрания.
Толпа смешалась, испы толкались и теснили друг друга, торопясь поскорее убраться с глаз повелителей.