Но он по-прежнему стоял понурив голову.
— Я так долго этого желал и знал… знал, что не совладаю с собой.
Я не вполне понимала, с чего бы это гению самообладания бояться потерять контроль во время поцелуя. Но это действительно его беспокоило. Здесь крылось что-то еще.
— Ты ведь знаешь, что мне можно рассказать все что угодно, правда, Коп?
— Это, — прошептал он, — очень стыдно.
— Нет. — Я погладила его большие пальцы своими.
— Я… Анна… Гнев — не единственный грех, который меня мучит. И даже не главный.
Что? Мои пальцы замерли. У него больше одного порока? Как это возможно?
Все встало на свои места. Вот почему он так реагировал всякий раз, когда женщины начинали с ним заигрывать или дотрагивались до него — за исключением Марны, которая была ему как сестра. Если он мог избежать физического или даже зрительного контакта, то так и поступал.
Похоть. И гнев. Опасное сочетание.
Как ни хотелось мне его утешить, обнять его я не решилась, а вместо этого крепче сжала его руки и спросила.
— Кто еще об этом знает?
— Отец и два единокровных брата… и Каидан.
Ох.
— Он очень наблюдательный. Спросил меня напрямик на второй день после того, как мы познакомились. Был еще совсем мальчишкой, но каким-то образом понял.
Я тяжело сглотнула.
— Обещаю никому не говорить, Коп. Давай просто вернемся в отель и решим, как нам быть дальше с Флинном. Хорошо?
— Да. Хорошо.
Я убедилась, что юбка сидит правильно, и открыла дверь чулана. За всю дорогу до отеля мы ни разу даже не взглянули друг на друга, а добравшись, молча разошлись по своим номерам.
Этот поцелуй явно не был для нас малозначительным эпизодом, способным пройти без последствий. Я отчетливо осознавала, что своим поступком камня на камне не оставила от того здания дружбы, которое успела выстроить вместе с Копом. Какое тут обсуждение ситуации с Флинном, когда мы вообще не в состоянии поговорить друг с другом?
Войдя в номер, я ничком бросилась на кровать. Что я натворила? Мысленно я воспроизвела в памяти всю сцену, начиная с внезапного пробуждения страсти. В момент, когда я прекратила думать о чем бы то ни было, физическая близость стала более чем желанной. И все же чего-то в этом недоставало. Не физического — Коп был восхитителен и целоваться он определенно умел.
В сердце не вспыхнула искра, и оно не воспламенилось, а чувство торжества не расцвело и не забило крыльями радости где-то в животе. Такие эмоции умел вызывать у меня только один человек. Я дотронулась до цепочки с камешком, которую подарил мне Кай.
Меня начало подташнивать. Это было нечестно по отношению к Копу. Теперь я видела, что любовь нельзя ни остановить, ни забыть, ни передать кому-то еще, какие бы хитроумные схемы ни изобретали мозг и тело.