Ignoto Deo (Рыжов) - страница 115

. Но Тоффлер же подчеркивает как случайность выбора из широкого спектра возможностей, так и динамический характер стилевой самоидентификации - то есть, "индивидуальные миры" чрезвычайно изменчивы (за исключением немногочисленных "зон стабильности"). Если в традиционном обществе человек реализовывал себя в пределах постоянного социального статуса, в Новое время появилась возможность смены статуса, то сегодня человек может постоянно изменять саму свою идентичность, что явно не стабилизирует социальную систему. Важнейшим же стабилизирующим фактором в деиерархизированном множестве одновременно существующих "миров" (идентичностей) является массовая культура, без которой современная полистилистичность была бы невозможной.

Подчеркнем, что в случае массовой культуры речь идет именно о полистилистичности, а не об анархии. Многообразие стилей современного массового искусства, жизненных стилей и стратегий не должно вводить в заблуждение – массовая культура ориентирована на запросы человека массы, но она эти же запросы и формирует. И диверсификация на практике означает лишь внешнее умножение субкультур (как реальных, так и номинальных), но не дезинтеграцию западного общества. Наличие "тысячи тарелок" (Ж. Делез, Ф. Гваттари) вовсе не исключает существование единого "стола", да и само содержимое этих "тарелок", по сути, не слишком отличается друг от друга. Так, глобальное распространение массовой культуры часто приводит к усреднению (массовизации в сторону банальности) ценностей своей и чужих культур, появляется "сувенирный синдром": ценности иной культуры начинают функционировать не в своем контекстуальном окружении: происходит усвоение не чужой культуры, а лишь своих собственных представлений о ней[371]. Фактически, это означает формирование в глобальном масштабе единого культурного стереотипа, выработанного западной массовой культурой, но этот стереотип потенциально полистилистичен. Псевдомультикультурализм щедро использует в оформлении своего фасада элементы локальных культур, но только на уровне "сувениров". Итак, "масскульт буквально ведет человека по жизни. Неусыпно следит за ним, но и, в то же время, его поддерживает. Лишая возможности выбора - экзистенциального выбора в первую очередь, - массовая культура и избавляет от мук колебаний"[372].

Заканчивая рассмотрение особенностей современной массовой культуры, обратим внимание на ее несомненную связь с феноменом новой религиозности. В сущности, формирование новой религиозности произошло благодаря переходу от массовой культуры индустриального общества к постиндустриальному, полистилистическому типу массовой культуры, сделавшему возможным существование динамических, неопределенных и неустойчивых идентичностей (в том числе - и в области религиозности). Е.Г. Соколов пишет о распаде, точнее "демонтаже" посредством массовой культуры социально-классовых образований, семейных и религиозных институтов и т.п. В частности, демонтаж конфессионально-религиозной принадлежности начался еще во время Просвещения. Уже к XIX в. религия была дискредитирована, и религиозный ренессанс ХХ века (нетрадиционных религий), а также переход части функций ("предметно-дискурсивных полей") религии к науке и искусству существенных изменений не принесли: религия становится частным, не социально значимым делом