Как-то раз я защищал мужчину по имени Майкл, который, изрядно надравшись в клубе, повздорил с одной девушкой и в ходе словесной перепалки вцепился зубами ей в щеку и вырвал из нее кусок мяса, оставив навсегда изменивший ее жизнь шрам. Хотя на бумаге ему и было предъявлено обвинение в преступлении, максимальным наказанием за которое является пожизненное заключение, он, я и суд прекрасно понимали, что ему вряд ли светит больше шестнадцати лет за решеткой.
Жертвам зачастую непросто это понять. Полиция может сказать потерпевшей, что ее жестокому бывшему было предъявлено обвинение в нападении с причинением телесных повреждений, – преступлении с максимальным наказанием в пять лет лишения свободы, только вот мне, если я буду назначен на это дело, придется ей сообщить, что, в соответствии с руководствами, наказание за такое преступление составляет всего лишь от полутора до трех лет. Когда она начинает от отчаяния кричать и плакать, я никак не могу помочь. Я не могу объяснить, почему так происходит. Я просто сижу и молча киваю, – еще один гонец с плохими, иррациональными вестями.
На практике максимальные наказания для большинства преступлений искусственно занижены.
Отсутствие сколько-нибудь единого или последовательного подхода к применению мер наказания становится очевидным, если сравнить между собой следующие нормативы для различных правонарушений:
– Дебби, тридцативосьмилетняя проститутка, продала пакет кокаина, чтобы раздобыть денег на свою зависимость. Минимальный приговор для нее составляет четыре с половиной года.
– Чарли изнасиловал девятнадцатилетнюю девушку в ее квартире, когда та пригласила его домой. Минимальный приговор по нормативам для него равняется пяти годам тюремного заключения.
– Харрис проворачивает крупную аферу со своим бизнесом по продаже подержанных автомобилей и обманывает государство на два миллиона фунтов стерлингов, не выплаченных им в виде НДС. Ему грозит минимум восемь лет лишения свободы (22).
Учитывая разрушительное влияние от продажи наркотиков класса «А» как на общество в целом, так и на жизни отдельных людей, – и даже если закрыть глаза на то, что главная проблема заключается в невозможности их запрета, – крайне бесцеремонный и наглый активист станет утверждать, что продажа пакетика кокаина по причиненному вреду или степени вины равноценна изнасилованию. И я сомневаюсь, что хоть кто-то согласится, что лишение казны 0,0006 % ее дохода можно назвать более тяжким преступлением.
Проблема причем не только в руководствах, – приведенные в них точки отсчета и диапазоны привязаны к решениям Апелляционного суда (порой вековой давности), а также ограничены максимальным сроком наказания, утверждаемым Парламентом. И некоторые из этих максимальных сроков совершенно бессмысленны. Классическим примером является нападение. Если я ударю вас по лицу и выбью вам зуб – а это нападение с причинением телесных повреждений, – то за это мне грозит максимум пять лет за решеткой. Если я вас ударю и вы упадете, стукнетесь головой о бордюр и вас навечно парализует – неумышленное причинение тяжелых телесных повреждений, – то максимальный срок наказания остается тем же.