Вечер того же дня
Поражаюсь — прожил больше сорока лет, а не знал, что бывают на земле места, где каждый день всё новое. Оказывается, я не видел ещё столько красивого, сотворённого Богом. В этом убедился здесь: ежедневно с моей горной террасы открывается что-то новое, невиданное мною раньше.
Накануне вечером, ночью и сегодня утром я жил в облаке. Оно поглотило гору, ущелье, садик, келью и меня. Если никогда не жил в облаке, то это трудно представить. Чувство, что летишь где-то по небу с этим облаком, внутри него. Вспомнилось: «Тучки небесные, вечные странники» Михаила Лермонтова. И Константина Бальмонта: «Я ведь только облачко. Видите: плыву. И зову мечтателей... Вас я не зову». А я бы сказал: «И зову к Небесному, всех людей зову».
Приходили на ум и библейские сюжеты: облако на Синае во время Богоявления Моисею, глас Божий из облака во время Крещения Господня и облако на Фаворе во время Преображения Господа нашего Иисуса Христа. Таинственные моменты Богоявлений связаны с облаком. Потому у меня в облаке настроение было возвышенное и торжественнострогое...
А к вечеру, когда облако рассеялось, — новое чудо: на горизонте, словно белый драгоценный металл, отражающий солнце, белые-белые светло-ледяные лучи падают на горы и море, через прогалы в облаках. По морю плывут образуемые этими лучами такие же ослепительно-белые «острова». Слава Творцу, за живую живопись Его.
...Продолжаю разбираться в оставленных вещах монаха Афанасия — грека. Нашёл фотографии какого-то благообразного местного греческого старца и его учеников. Несколько фотографий пустыннической жизни. Есть чёрно-белые потрёпанные фотографии, сделанные в период обустройства кельи отцом Афанасием. Теперь я знаю, как выглядит прежний насельник места сего. Он радостно улыбается на фоне скромнейшей хибарки в афонских дебрях. А ещё (!) нашёл какую-то отпечатанную греческую рукопись — работу про молитву Иисусову.
Сейчас на оставленном отцом Афанасием «древнем» кассетном магнитофончике слушаю греческие пасхальные песнопения. И рассматриваю брошюры про элладские храмы и монастыри.
Моё отношение ко всему православно-греческому преобразилось, ушло какое-то предубеждение и отчуждение. Всё стало родным. Как-то сразу проникся и полюбил греческую традицию (не разлюбив нашей русской), их христианскую историю, их путь — трудный, долгий, славный, исповеднический путь православного народа. Мы всё же, в религиозном смысле, — плоть от плоти их, хотя и со своим лицом, характером и историей. Прекрасно, что Христианство объединяет и даёт самовыражаться разным народам и самобытно прославлять Единого Истинного Бога и Спасителя мира Иисуса Христа.