Ещё из первых впечатлений пустынножительства: пока, по милости Божией, одиночество меня не только не тяготит, но успокаивает, греет, вдохновляет на молитвы и думы о Боге, о вечности, о своих грехах, о покаянии и милости Божией.
Хочется пить и пить пустынное одиночество, священнобезмолвие. И пока мне им никак не напиться. Посмотрим, что дальше. Слава Богу и Царице Небесной за всё.
P.S. Раньше бы сказал или подумал: «Ну, сколько можно повторять «Слава Богу»? Слишком елейно звучит...» А сейчас благодарю Бога и Матерь Его и ещё хочется благодарить и славословить. Искренне это. Из глубины сердца. Такая ведь радость здесь, вот и хочется благодарить постоянно.
15:00
Хочу подсыпать немного пустыннического перца, чтобы описание полнее отражало действительность, а не только её радужную сторону.
Коснусь только нескольких моментов, так как понятно, что для нашего врачевания трудности на сей бренной земле были и будут, и числа им нет...
Как положено по неписанному уставу многих монастырей (а уж тем более в афонской пустыне), братия спит обычно на жёстком, без мягких матрасов, кладя на кровать доски или фанеру, а сверху одеяло, поролон и т.п. Такая жёсткость сразу даёт о себе знать пришедшему из мира. Причина аскетическая — не нежить тело.
Спят зачастую не раздеваясь, в подрясниках, в знак того, что и среди ночи готовы встать на молитву.
Сугубо пустынническая особенность, что мыться приходится редко. Монах Амвросий мне рассказывал, что как-то попросил отца Рафаила благословения помыться, сославшись на то, что месяц не мылся. Батюшка благословил, улыбнулся и сказал: «А я несколько лет не мылся». Причина здесь не столько или не только аскетическая, а ещё и та, что в пустыне для мытья нет условий. Нет не только теплой водопроводной воды, но и вообще порой воды не хватает.
И ещё такой подвиг пустынножительства как терпение разного рода кусающихся земляных, бельевых, нательных, постельных насекомых. Вывести их полностью и навсегда в условиях пустыннической жизни на природе, вероятно, невозможно. Когда я ощутил присутствие этих тварей Божиих, то попросил совета у пустынной братии, на что последовал лаконичный ответ: «Мы терпим».
Про трудности медицинского обслуживания, начиная с элементарного лечения зубов, про ограниченность питания и прочее подобное, говорить не стану, легко домыслить.
В пустыню идут для покаяния, безмолвия, Богомыслия и непрестанной молитвы, для радости простой христианской жизни перед Лицом Божиим, а не для снискания удовольствий и комфорта мира сего. А посему все названные и неназванные «трудности» пустыннического жития считаются пустынниками не трудностями, а, по остроумному замечанию одного брата: «Бесплатным приложением к нашему спасению».