+ + +
Внешнее молчание — это видимый образ проявления внутреннего священного безмолвия, к которому стремятся исихасты.
Святые отцы говорят о необходимости учиться простому молчанию, чтобы преуспевать на пути к внутреннему молчанию, так как мы от внешнего восходим к внутреннему.
Итак, нужно учиться молчать. Получается: сначала ребёнок учится говорить, а потом исихаст — молчать.
+ + +
Подумалось, что хотя нашего старца, отца Рафаила, всегда влекла, по призванию от Бога, миссия защиты Православия, но главный стержень его жизни — исихазм был и остаётся неизменным.
Задумался, скольких я лично встречал людей, во всеуслышание и неустанно учащих деланию молитвы Иисусовой. Оказывается только двоих: отца Рафаила и митрополита Виталия (Устинова). Вот и делаю вывод.
+ + +
Впрочем, был ещё один человек...
Знал я одного пустынника и с большим уважением относился к нему, как и все монахи, окружавшие его. Он очень вдохновенно говорил о самодвижной сердечной молитве, имевшейся у него.
Бесы вели с ним смертельную борьбу. Его земной путь кончился трагически (по крайней мере то, что внешне нам открыто); его хоронили без отпевания.
Важный вывод: нужно сугубо молить Господа о даровании спасительной (то есть покаянной) Иисусовой молитвы. Именно спасительной, а не только самодвижной и сердечной.
+ + +
Из того, как складываются обстоятельства, вижу, что сейчас для меня самое важное — покаянный молитвенный опыт, умное делание, молитва Иисусова, безмолвие, смирение.
Это и всегда было важно. Но раньше на первом плане стояло миссионерство, писательство и тому подобное, — всё, что имеет внешние, видимые проявления и плоды. А делание покаянной молитвы — сокровенно. Оно, если приносит, то только такие благодатные плоды, которые сокрыты и от всех людей, и от самого делателя.
Это особенность уникальная. К примеру, кто-то строит храм, кто-то пишет книги, кто-то огород выращивает в монастыре, а исихаст молится в одиночестве, часто под покровом ночи, скрывая от всех, кроме духовника, своё делание. А по мере делания и возрастания внутренней благодати, искренне считает себя всё более грешным и духовно ничего не сделавшим. Время идёт. Проходит жизнь. Кто-то оставил на земле храмы, кто-то — книги, кто-то — полные монастырские закрома овощей, а исихаст... ничего? Да, видимого — ничего, на первый взгляд. Но он сохранил и приукрасил внутренний храм своей души для пребывания там Святого Духа. Радуясь о таком верном и мужественном делателе-исихасте, Спаситель милует и прочих людей: и храмы строятся, и книги пишутся, и урожаи собираются, и оставляет ещё Господь возможность встать на путь спасения тем, кто пока не встал.