Но самое удивительное в том, что даже страшный грешник, покаявшись, сразу же может вступить (и призывается к этому Господом!) на путь непрестанной Иисусовой молитвы, ибо это — путь покаяния и смирения, и спасения!
+ + +
Сестра написала смс-сообщение, что ей тяжело, потому что на работе приходится выслушивать грубости и терпеть человеческую жестокость. «И ради чего я терплю?» — спрашивает она.
Неважно где, в офисе, в пустыне или ещё где-то, но скорби нас очищают! Как в это поверить? Как это постичь? А постичь нужно, ибо только тогда поймём, ради чего терпим и вообще живём.
Так, как же это постичь? Молиться, прося Господа, чтобы помог понять очищающую силу страданий. Другого пути не знаю...
+ + +
Ветер пригибает деревца, рвёт дверь кельи. Разгулялся. А я думал, что в тёплое время года здесь нет таких ветров, как зимой. Значит бывают. Только этот ветер тёплый и солнечный.
18:30
Сейчас сидел на своей горной терраске, выписывал из книги «Жизнеописания афонских подвижников XIX века» мысль инока Парфения о том, что внутреннее безмолвие — это соединение души человека с Богом. И... прилетала бабочка, села на чашку, стоявшую передо мной на столике! Утешение. Я долго не двигался и любовался. Она похожа на встречающуюся в России бабочку шоколадницу, только совсем бархатночёрная с белым узором. Монашеская.
Хотел сфотографировать. Но небесная гостья перелетала на листву. Там я её и запечатлел на добрую память, с благодарностью Творцу за такое многообразие и негаданность Его утешений.
Если смотреть от моей каливы «Сладкое лобзание — Споручница грешных», то видно, как солнце в это время года садится не за линию горизонта, а уходит за соседнюю катунакскую гору. Там оно ещё какое-то время висит над морем, отсюда уже невидимое. Вот и сейчас солнышко ушло за этот перевал.
Иду молиться по чёткам. Слава Богу за всё.
Семь месяцев вечности... Семь месяцев, по милости Господа и Царицы Небесной, я, грешный, на Святой Горе Афон, в Святогорье, где не бывает горя.
Утро. Тёплое солнышко недавно появилось, опять-таки из-за горы, но с другой стороны Катунак. Эти две горы, а точнее два хребта, держат в своих ладонях наше изумрудное ущелье Катунаки. Солнце к нам приходит значительно позже рассвета, когда перевалит катунакский хребет.
У меня отшелие в полном смысле слова. Наш священствующий отец в отлучке и соответственно службы нет. Молился один в своей каливе. Хочется всей душой осмыслить милость Спасителя ко мне и ко всем нам... Афон, Афон, Афон, ты — чудо Божие.
Под нами, где порой висят облака, сейчас кружат белые чайки. Любуясь ими, вспоминаю неотмирную «Чайку по имени Джонатан Ливингстон» Ричарда Баха. Жаль, что он не узнал православных чаек Святого Духа — старцев-святогорцев. Думаю, что тогда бы он понял, как понял отец Серафим (Роуз), что, наконец, вернулся Домой.