Пустынножители были разные, но они жили едиными христианскими идеалами, занимались умным деланием, стремились к непрестанной Иисусовой молитве. Опасность и исповедничество неразрывно всегда шли рядом с ними. Вот зарисовка со слов кавказского пустынножителя: «Идём мы по тропе. Слышим голоса. Спрятались. Сидим. Издали доносится: «Богородице Дево, радуйся...», — читают вслух те, кто идут по тропе навстречу. Да это наши! Вот радость!».
И ещё немного современного пустыннического опыта.
«Если ты считаешь, что отцы не преуспевают и даже знаешь причину этого, заключающуюся в том, что они не подвизаются, то ты точно сошёл с ума».
«Если тебе пришло на ум помочь скорбящему или падшему брату, если такое тебе вообще вошло в голову, и ты считаешь, что можешь ему помочь, то хотя бы начни с того, что пойми: брат нуждается, прежде всего, в сострадании, а не в том, чтобы ты вынул бревно из своего глаза и начал его этим бревном бить, да ещё и по больному месту».
«Жизненных дорог много. Кто-то так старается спасаться, кто-то иначе... А кого Христос, подойдя, обнимет и утешит — это всегда тайна спасения».
«В советское время пустынникам приходилось терпеть много притеснений, грабежей, обирательств и тому подобного. Но они знали, если что-то отбирают — нужно отдать. Значит, Господь освобождает от лишних попечений, чтобы более сосредоточиваться на «едином на потребу»».
«Один очень хозяйственный пустынник постоянно рассуждал о своих практических делах, о «хлебе насущном». Однажды он говорил всё то же иному пустыннику, а они подходили к селению. Тот ему и заметил: «Отец, могу прямо сейчас снять штаны и подарить тебе. Увидишь, мы ещё не дойдём до селения, как Господь пошлёт мне другие штаны»».
«Жизнь очень коротка. И от нас во многом зависит, каким содержанием её наполнить. Вот затеем мы с тобой свару, и это, ни дай, Бог, станет содержанием нашей жизни. Мы умрём, а люди будут вспоминать, что, мол, это те, у которых была знаменитая свара».
«На исповеди я рассказал подробно отцу целый «боевик» страшных помыслов про других отцов и про него самого. Духовник на это говорит: «Да, всё это так», — потом делает паузу и продолжает: «Или, может быть, нет ничего даже близкого к тому, что ты говоришь. Но ты об этом никогда не узнаешь. Но ведь это и не имеет отношения лично к твоему спасению. Так стоит ли тратить время жизни на эти помыслы?».
«Автор книги «В горах Кавказа» пустынник монах Меркурий говорил, высвечивая пользу уединения: «Двое — молва. Трое — война». И пояснял, что дабы не было молвы, когда в горах у родника издали видишь другого пустынника, то машешь ему рукой, но не подходишь, чтобы не празднословить. По этой же причине прячешься, когда на тропе слышишь приближение людей, в том числе и братии».