Тем паче из ада, упаси, Господи, от этого, писать ни у кого не получится.
Насельники Рая и так с Богом, а насельники ада тоже уже всё поняли, жаль только — с опозданием...
В дополнение к мыслям о писательстве можно сказать, что это относится к любым земным профессиям. Только умное делание непрестанной молитвы Иисусовой будет нужно в Царствии Небесном. Ибо жизнь спасённых будет состоять в Богообщении. Молитва же земная и есть начало Богообщения.
Так что избравший здесь делание покаянной непрестанной молитвы и призвание исихаста — не ошибётся. Это делание на первом месте, а все прочие земные служения и послушания — на втором.
+ + +
Ветер утих. Дождь окончился. Благорастворение воздухов.
Катунакские соловьи неустанно славят грядущего на вольную страсть Спасителя и Его прекрасное Воскресение. Буду учиться у них непрестанной молитве Иисусовой.
В пять утра подъём и утренний путь по афонским тропам к храму.
Хорошее сейчас время. Возможно, самое лучшее в моей грешной жизни. Хотя с Богом любое время всегда и везде — самое лучшее.
Интересно, что пустыннику не могут помочь все миллиардеры мира, а не то что один. Зато помешать могут. И ни чем-нибудь плохим помешать, а именно своей «человеческой помощью».
Всё, что нужно пустыннику — это отдалённая, сокрытая, убогая хибарка в лесу или горах... Малейший перевес или уклон в сторону комфорта может сделать её непригодной для молитвенной жизни. Многопопечительность изгонит дух пустыни, успокоенность на человеческой помощи прогонит исихию (истинный покой), основанную на вере в Промысл Божий среди самых тяжких и жестоких обстоятельств пустыннической жизни.
Такова особенность таинственной пустыннической жизни.
19:50
Наблюдаю из окна кельи послезакатное пастельнорозовое небо, серые контуры гор и белёсую поверхность моря. Тишина. Преблагословенная Суббота Покоя стоит у врат Афона и у двери моей убогой кельи. Да внидет сей Покой внутрь не только кельи, но и души моей многомятущейся. Да успокоится она во Христе навсегда.
А утром — путь на Кераси, в келлию Рождества Пресвятой Богородицы. Стало тепло, и утренний путь упоителен, не то что зимой по холоду, хотя бы и греческому. Молитву Иисусову читаешь вслух, не застужая горла сырым и холодным воздухом. Правда, и зимой я не застудился от молитвы на свежем воздухе. Она всегда утешает в пути.
Келлия, где будем, аще Бог даст, молиться и завтра, и на Пасху, — простая, классически-аскетичная. Честные главы прежних насельников (без указания имён) смиренно покоятся в нише небольшого домового храма. В келлии находится русская икона святителя Иннокентия Иркутского. Она большого размера, писана на холсте, относится предположительно к началу XIX века, когда он и был канонизирован. У святителя выразительный молитвенный взгляд, в правой руке — крест, в левой — чётки. Образ умилительный.