Говорят, что жившие в этой келлии отцы на Пасху за неимением яиц христосовались варёной картошкой (!). Святая простота и нестяжательность пустыни.
А на тропе, у поворота к келлии, нынешний насельник укрепил деревянный крест, который находился у жившего неподалёку престарелого отшельника — румына отца Даниила. Когда тот почил, подле него, спустя время, нашли несколько окочурившихся крыс, которым не было попущено потревожить его плоть.
22:00
Итак, по великой милости Царицы Небесной Покровительницы Афонской, состоялась первая для меня Пасха Христова на Святой Горе.
Необычные чувства... Праздник прошёл по-пустыннически: собралось семь человек (из них, кстати, пятеро — бывшие валаамцы). Тихая афонская весенняя ночь. Крестный ход без хоругвей (их нет), но с иконами и со свечами. Нестройное мужское пение. В память врезалось «Христос Воскресе!» снаружи перед закрытой дверью храма. А дверь выглядит убого, словно за ней — древнее жилище первохристиан. Легко можно представить, что там при свечах и масляных светильниках собрались апостолы во главе со Христом, где-нибудь в весенней ночной Галилее...
Потом — пасхальная служба с внешне тихой, но внутренне мощной ликующей духовной радостью. Причастие Святых Тела и Крови Христовых.
Благодать... Христос Воскресе! Воистину Воскресе!
Разговлялись чем Бог и Божия Матерь послали. Они уж позаботились. Были даже крашеные яйца. Но вот кулича и пасхи, привычных для пасхального торжества, я до сих пор не вкусил. Пустыня есть пустыня, устав у неё свой. Кроме братского писанного устава, пустыня диктует свой неписанный живой устав. Ко спасению. Только исполняй. Уверен, что мы далеко не первые пустынножители, которые разговлялись без кулича и пасхи. Где их брать в горах и лесах отшельникам всех времён? Здесь иное утешение.
Со дня Светлого Христова Воскресения прошло больше недели. Я почти безвыходно в своей каливе «Сладкое лобзание — Споручница грешных». Духовно ликую. А о нападках бесовских не хочется говорить. Они болезненны. Но как вспомнишь о Пасхе, помолишься, откроешь Библию или книгу святого отца, а главное — смиришься, сразу осиявает пасхальная радость. Сердце истаивает от милости Божией.
+ + +
Букву, то есть уставы и прочее, пишут в поддержку духа, то есть духовного делания непрестанной покаянной молитвы и очищения помыслов. А когда, не имея духовного делания, мы опираемся лишь на уставы, — всё окостеневает, а потом рушится.
+ + +
Вершина Афона нередко выше облаков. Так и исихаст ходит по земле, а душой пребывает с Богом.
+ + +
Из святогорских разговоров: