И тут выяснилось, что мне необходимо научиться свистеть.
Вечером на ящике из-под тушенки сидел я около своей палатки, смотрел в круглое автомобильное зеркальце, которое по приказу шефа принес мне наш главный механик Селезнев, складывал губы так, как учил меня Волостнов, и противно шипел…
Мимо пропылил «газик» — наши поехали на рыбалку, и Юрка Нехорошев по пояс высунулся из кабины и дурным голосом крикнул:
— Вкалывай прецизионно, кентяра!..
Под старой березой посреди лагеря в складном брезентовом кресле сидел с пикетажками на коленях и с карандашом в руке шеф. Иногда он, взглядывая на меня, морщился, потом подходил ко мне и предельно вежливо говорил:
— Это делается так, мой юный друг, — посмотрите-ка еще раз… И прошу вас, будьте внимательны.
Он слегка кривился, полные его губы каким-то образом совершенно исчезали в бороде, и вид у шефа становился совершенно разбойничий. И свистел шеф — ну точно Соловей-разбойник. Борода его при этом стремительным веером бросалась на грудь и приникала к ней, подрагивая каждым своим волоском. А я вздыхал:
— Не получается, Андрей Феофаныч… Может быть, все-таки в два пальца?
И шеф снова наклонялся как бы в задумчивости и опять потом стремительно встряхивал головой:
— Ни в коем разе! Руки у вас постоянно должны быть заняты делом…
— У Нехорошева это здорово получается — свистеть…
— Да, это единственное, что у него выходит действительно здорово, — соглашался шеф. — Я скажу начальнику, чтобы он приказал Нехорошеву с вами заняться.
Поздним вечером наши возвращались с рыбалки…
Лаборанты — почти все это были ребята из МИФИ — остановились у моей палатки, длинный Женька Ялунин подвигал своими моржовыми усами, спросил:
— Мы забыли, какую вы там с шефом разработали систему сигнализации?
Я начал терпеливо объяснять:
— Короткий свист один раз — «Повторить измерение». Два раза — «Идите ко мне». Три — «Следуйте дальше»…
— И все?
— А что еще?
— Мы тут разработали сигнал, без которого в ближайшие дни ты просто не сможешь обойтись…
— Это какой?
— Как там у вас? Два раза — «Ко мне», три — «Идите дальше». Надо еще: четыре — «Идите к такой-то маменьке»…
И все лаборанты заржали одновременно и одинаково радостно. Видно, это была общая шутка, придумали на озере.
Отношения наши с Волостновым стали теперь поводом для насмешек, о них рассказывали анекдоты, однако прогноз Женьки Ялунина в отношении сигнала номер четыре так и не оправдался до конца поля.
Шеф был мною доволен. И я этим гордился.
За день до нашего отъезда мне пришлось выполнить одно довольно трудное поручение шефа.
Накануне несколько дней подряд шли дожди. Мы отсиживались по палаткам, но у нас, у лаборантов и рабочих, оставалась еще одна нескучная работенка — убрать самую большую петлю.