Поучение, содержащееся в тексте, неоспоримо. «Склонись перед тайной» – так сформулировал бы его Франкл. Не желай невозможного, не пытайся познать пути Господни!
Вспоминаю одну свою пациентку. Это была 63-летняя женщина, которую мучили сильные страхи. Когда ей предстояла поездка, она еще за несколько недель начинала думать, что будет делать, если заболеет за границей. Вспоминала газетные статьи о загрязненных и ядовитых пищевых продуктах и во всех деталях воображала себе, как будет беспомощно лежать в душном гостиничном номере, страдая от колик и не имея сил перенести обратную дорогу домой. Так же панически реагировала она и на другие внештатные ситуации и события своей жизни и чувствовала себя более-менее уверенно, лишь будучи затянутой в твердый корсет однообразного домашнего распорядка. Это вызывало большую досаду ее супруга, непоседливого и предприимчивого пенсионера. Почему она всегда и везде видела только негатив? Может быть, горький опыт прошлого раздувал в ней эти страхи? Возможно, но лишь отчасти. Ее отец погиб на войне, со своим отчимом она не поладила, из интерната сбежала к своей старшей сестре. Все это, конечно, было не самым лучшим вступлением к собственной симфонии личностного становления. Но затем наступил длительный спокойный период – 18 продуктивных лет работы в качестве лаборантки. Несмотря на изменчивые и несколько неуравновешенные отношения с окружающими, это было время постепенного человеческого созревания. Наконец она вступила в брак, в котором и пребывала до сих пор. В общем и целом, слишком мало оснований для хронического пессимизма.
Однако существовал еще один пункт. Пациентка была воспитана в строгом религиозном духе.
В 1970–1980-х годах, когда в обществе возобладала скорее антирелигиозная тенденция, нашу героиню вместе с другими подхватила модная волна «самореализации». Позднее она отошла и от этого, но почвы для новой веры так и не обрела. По ходу разговора у нее вырвались такие слова: «Я не могу примириться с тем, что в мире так много зла. Меня это бесконечно угнетает.
Тысячи невинных людей страдают, гибнут в военных столкновениях или от голода, вынужденно покидают родные дома – лучше бы им вовсе не родиться. Повсюду кризисы и опасности, все больше конфликтов и насилия, все страшнее стихийные бедствия, и несчастьям не видно конца. Не может быть, чтобы „милостивый“ бог спокойно терпел все это. Или бога нет вообще, или это злой бог, который махнул рукой на созданный им мир и предоставил ему идти к своей погибели».
Что я должна была на это ответить? Я чувствовала, что между невозможностью вписать теневые стороны жизни в свои представления о мире и боге и паническим ожиданием проявления этих теневых сторон в собственной жизни пациентки существует связь. Лично мне в этом отношении всегда помогало и помогает доверие к миру. Можно ли его «передать» пациентке? Я достала текст с легендой об Августине и положила его на стол перед ней. Она прочла.