– Послушай, – сказала я, – я хочу увидеть зелень. Опиши мне зелень по ту сторону асфальта! – Там нет зелени. Там все серо!
Пришлось переждать новый приступ рыданий, прежде чем мы вместе смогли сосредоточиться на желанной зелени. И наконец сформировался отчетливый образ: окончание школы, друзья, которые принимают тебя всерьез, танцы в шикарном платье, летнее путешествие с отцом.
– Превосходно, – подытожила я, – а теперь вперед на коротеньких ножках! Шаг за шагом. Промедление и паузы не допускаются. Смотреть по сторонам тоже запрещено. Я буду идти рядом с тобой, пока не кончится асфальт. Это была тяжелая, кропотливая работа: перевод из гимназии в основную среднюю школу с перспективой продолжить образование по ее окончании, посещение «группы коррекции веса», где она получала знания о диетах и разумном питании, примирение с матерью и регулярные контакты с отцом, занятия спортом, вокалом и танцами.
Первые хорошие отметки и сброшенный в результате здорового образа жизни вес повысили самооценку девочки. Личные деньги, заработанные во время летних каникул, и явный интерес, проявленный к ней со стороны сразу двух парней, также способствовали этому. Был лишь один рецидив, когда ситуация стала критической, однако грузовик не раздавил юную «гусеницу», проехав всего в нескольких сантиметрах от нее.
В данном случае текст сдержал свое скрытое обещание. Обещание достижения цели, даже если на первый взгляд кажется, что шансы напрочь отсутствуют. Обещание достижения цели при условии, что у тебя хватит терпения и мужества. Я не отваживаюсь судить о том, насколько велико это обещание в его полном объеме. В творческой игре «с предельными сущностями» оно приобретает гораздо бо́льшие масштабы, чем мы предполагаем. Ведь если под «гусеницей» подразумевается человек со всем присущим ему достоинством, то можно считать, что она достигла бы цели даже в случае своей гибели под колесами грузовика.
Сквозняк
Зал был набит битком, в основном стареющими дамами. Речь шла о чем-то вроде новой религии или секты. Поднялся один из ораторов, на нем не было ничего, кроме тюрбана и набедренной повязки. Он прочувствованно говорил о власти духа над материей, психики над телом.
Все слушали затаив дыхание. Наконец оратор вернулся на свое место. Его сосед наклонился к нему и спросил громким шепотом: «Вы действительно верите в то, о чем вы говорили, – что тело ничего не чувствует, что все происходит только в духе и что духом можно сознательно управлять с помощью воли?» Шарлатан ответил с благочестивой убежденностью: «Конечно, я в это верю». Тогда сосед сказал: «Раз так, то не могли бы вы поменяться со мной местами? Видите ли, я сижу на самом сквозняке».