– Документы!
– Кто их спрашивает? – поинтересовался Ажан, выдвинувшись вперед.
– Патруль гарнизона Монпелье! Вы въехали на земли Великой Церкви! – один из патрульных показал грамоту, подписанную самим Руади, герцогом, а по совместительству верховным пастырем Окситании, о как!
Реформисты. Но какого черта они делают здесь? Это уже баронство, отступникам эта территория отродясь не принадлежала.
– У нас коронный груз, господа, он проверке не подлежит.
– Коронный – не коронный, нам плевать. Здесь действуют другие правила.
Вот так. Фактически начат процесс отделения от Галлии, а в Париже об этом ни сном, ни духом. Или знают, но помалкивают? Скорее всего – прозевать такой заговор можно лишь не выходя из коматозного состояния, в чем местные спецслужбы не замечены. Многого еще не умеют, ошибаются, но не до такой же степени!
Однако допускать этих ребят до груза нельзя. Условный знак Дижону и магу…
– Что же, господа, смотрите, но под вашу же ответственность.
Последнее предупреждение вызвало искренний смех – ну какая ответственность, когда вокруг все свои?
Командир патруля подъехал к телегам, двое остались в удалении. Грамотно, если что не так – можно успеть ускакать, предупредить старших, а уж те встретят гостей как родных, эскадроном рейтар и мушкетным салютом в упор.
Все правильно, одно не учтено – де Савьер, заявивший, что едет в частную поездку, и оставивший в Париже зеленый плащ мага. Ну едет себе дворянчик, ну посверкивает шпажонкой, мало, что ли, таких на обочинах добили? Кто же знал, что ему двух лошадей спалить – даже напрягаться не надо. Ну не рассчитал, перестарался, бывает. В общем, вместе с лошадьми спалил и всадников. А нечего на право частной собственности покушаться, здесь с этим строго.
Связанный бойцами отряда командир патруля, осмотрев и понюхав обгорелые останки тех, с кем еще недавно разъезжал по чужим землям, упиваясь собственным величием и безнаказанностью, резко изменил позицию и выразил горячее желание к сотрудничеству с представителями верховной власти.
Как поведал этот достойный господин, баронство полностью взято под контроль реформистами. В городе создан магистрат, избранный из уважаемых граждан, прибывших из Монпелье. Кто их избирал – вопрос сложный, но на интересующихся им горожане любуются по воскресеньям на главной площади, с которой уже месяц не убирают плаху для благородных и виселицы для прочих любопытных. Эти праведные задачи решают никому в Безье не знакомые ребята, разогнавшие местную полицию и устроившиеся на освободившиеся места.
В деревнях старосты либо согласились с изменениями во власти, либо тоже близко познакомились с пеньковой тетушкой.