— Ну а вы-то сами верите, что под нами лежат погребенные русла древних рек?
— Убеждена.
— Шурфовка подтвердила?
— К сожалению, нет. — Девушка уловила в его решительном тоне нотку растерянности.
— Чем же хотите убедить меня? — Жарченко снял шляпу, но тут же снова надел ее.
— Мне лично достаточно моего убеждения.
— А на чем оно строится? Только без общих фраз, конкретно.
— Древние притоки Колымы не могли не образовать поперечные россыпи, К сожалению, добраться до них шурфами, как оказалось, невозможно. Большая глубина. Обводненность. Валуны.
— Что же остается?
— Погребенные россыпи может обнаружить только разведка буровыми скважинами.
— Кто-то ведь из геологов уже пытался бурить здесь?
— Они бурили поперек долины, как этого требует методика, разработанная Лисянским, а надо — вдоль реки. Но главное, они не добрались до рыхлых отложений.
— Откуда, вам известно об этом?
Таня уловила заинтересованность директора. Теперь она говорила спокойно и убежденно:
— Я ездила в экспедицию и смотрела отчеты геологов. Мне удалось встретиться с начальником геофизического отряда. Данные их разведки показывают, что бурение было остановлено у самой границы рыхлых отложений.
Жарченко подошел вплотную к девушке и с откровенным любопытством посмотрел на нее.
— Слушайте, Скворцова, вы действительно разбираетесь в геологическом строении древних долин? Или вы… просто на подхвате у Пеньковского?
Она не стала отвечать, но взгляда не отвела. Интуиция женщины, доселе дремавшая в ней, помогла уловить внутреннее смятение Жарченко. Впервые в жизни она почувствовала, как неодолимое сознание своего торжества и внутреннее ликование заполнили ее всю, до кончиков ушей, которые стали пунцовыми. Таня тихо рассмеялась.
— Что с вами?
— Вам не понять.
Жарченко еще не мог, не хотел признать свое поражение, он круто развернулся и зашагал дальше.
— Где ваши рабочие? — крикнул он на ходу, не оборачиваясь.
— Утром отправила на Боец.
— А сами как будете выбираться?
— Пойду на горный участок.
— Одна? Пешком?
— Персонального самосвала у меня пока нет.
Жарченко остановился, что-то хотел сказать резкое, обидное, но, встретившись С ее взглядом, улыбнулся и тут же рассердился на себя за то, что эта девчонка так легко выводит его из равновесия.
— Я бы не советовал вам шутить с колымской тайгой.
— У меня была лошадь. Я отдала ее промывальщику: он вывихнул ногу.
Они стояли рядом и долго молчали. Отсюда, от Подножия сопки, хорошо просматривалась долина, широкая терраса, на которой торчали обгоревшие стволы лиственниц, причудливо изогнутые ветви стланика. Далеко внизу долина поворачивала к северу — там располагался горный участок, там мыли золото.