— Действительно, — задумчиво проговорил директор, — чем еще можно объяснить загадочный разрыв золотой струн, которая берет начало в западной части водораздела? Пойдемте, посмотрим еще раз.
Жарченко заметил, что девушка начинает все чаще отставать, остановился.
— Почему молчите?
— А что я должна вам сказать? — Таня вскинула на него удивленный взгляд. Густые ресницы почти сомкнулись, в узких длинных щелочках проглядывала густая, синева.
— Загонял я вас, однако. И есть чертовски хочется. — Жарченко присел на большой плоский камень, подвинулся, уступая девушке неглубокую ложбину в камне, напоминавшую сиденье.
Таня присела и с наслаждением вытянула ноги. Она действительно устала, но никогда не призналась бы в этом. Предложила:
— Пойдемте в палатку. У меня еще осталась банка тушенки, правда, свиной. Один жир.
— Нет, Танюша, мы сделаем по-другому: соберем вашу палатку и двинем к устью ключа, где ждет моя «Победа». Там, в землянке рыбаков, устроим маленький таежный пир — совместим обед с ужином.
…Машину они так и не дождались. Темнело. Ветер, стих, и комары вынудили их забраться в низенькую, тесную, полуразвалившуюся землянку.
— Значит, опять поломался в дороге. Ох уж этот лимузин! Что поделаешь, ездить директору прииска больше не на чем, — Жарченко растопил крохотную железную печурку, поправил полусгнившую трубу, присел на топчан. — Придется, Танюша, нам здесь заночевать. — Помолчал. — Не боитесь?
— Боюсь, — тихо произнесла девушка после долгой паузы.
— Да вы что? — Жарченко искренне удивился. Он не ожидал такого откровенного признания. — Неужто меня?.
Таня не шевелилась и не отвечала. Жарченко склонился, пытаясь разглядеть выражение ее лица, но девушка отодвинулась.
— Я себя боюсь, — совсем тихо произнесла она.
Они сидели рядом на топчане, который занимал почти всю землянку, оставляя лишь небольшое пространство у входа для крохотной железной печки. Из узкой щели-в искореженном жаром металле выплескивались слабенькие зарницы, когда осыпался пепел на углях. Темнота неумолимо сближала их.
Таня услышала шумное, прерывистое дыхание Жарченко. Она вдруг спрыгнула с топчана, с грохотом открыла дверь и, пригнувшись, выскочила из землянки. Послышался отдаленный всплеск воды и приглушенный крик. Жарченко вышел. В ночном полумраке увидел Таню, которая купалась в тихой заводи, далеко разбрасывая вокруг себя серебристые брызги.
— С ума сошла? — крикнул Жарченко.
— Сошла!.. — звонкий, голос девушки эхом отозвался за рекой.
Жарченко скатился по откосу и выбежал к воде…