].
Истории и сказки, которые запомнились выходцам из арабских стран, приехавшим в Израиль, прямо или косвенно выражают гнев и негодование, вызванные унижениями, оскорблениями и запретами, которые пришлось претерпеть евреям в арабских странах. Сказки хранят эмоции, которые не может стереть даже налет ностальгии, поскольку эти чувства появились вследствие разделения общества на враждебные друг другу этнические группы. Однако несмотря на этнические и религиозные различия, евреи и арабы не жили изолированно друг от друга: они взаимодействовали между собой, говорили на одном языке, заимствовали друг у друга обычаи и ценности, копировали поведение друг друга.
Описывая, как еврейская и арабская культуры повлияли друг на друга и как это влияние отражалось в культуре, фольклоре и языке, Ш. Гойтейн отмечает, что «правильнее говорить о великом еврейско-арабском симбиозе, поскольку речь идет о существенном вкладе обеих сторон и о влиянии, которое культурные элементы одной цивилизации оказали на автономную духовную жизнь другой. Таким было влияние иудаизма на творение Мухаммада и на последующее развитие ислама, и так же арабская мусульманская цивилизация повлияла на иудаизм и даже на литературу на иврите» [4]. Ш. Гойтейн доказывает это, исследуя лингвистические аспекты еврейско-арабского симбиоза, взлет и расцвет еврейской философии, мистицизма, поэзии и фольклора в средневековой мусульманской цивилизации, а также рассматривая влияние исламских законов на статус женщины в еврейском обществе [5].
Однако концепция симбиоза размывает и без того трудноразличимые пути влияния культур друг на друга, поскольку симбиоз затрагивает лишь некоторые элементы культуры, а другие, наоборот, его избегают. Рассказывание историй — избирательный процесс. Нарраторы выбирают, о чем говорить, а что исключить из своего репертуара. Еврейская и мусульманская культуры здесь не исключение. Коран и хадисы, к примеру, включают в себя библейские нарративы, но очень кратко касаются тем еврейской постбиблейской истории и раввинистической традиции, которые стали основным компонентом еврейской культурной идентичности в Средние века. Точно так же евреи рассказывают библейские истории в том виде, в котором они существовали в арабской устной традиции, но редко обращаются к эпосу об арабских героях, таких как, например, «Сират бани хилаль» (эпос бедуинского племени бану хилаль), хотя этот эпос широко известен по всему арабскому миру от Персидского залива до побережья Атлантики.
В еврейских сказках арабских стран из Израильского фольклорного архива (ИФА) можно выделить три нарративные стратегии, которые рассказчики используют, чтобы справиться с враждебным социальным окружением. Во-первых, они углубляются в собственные традиции, «активизируя» еврейских героев, святых, святые места, реликвии и чудеса, связанные с ними, которые в разное время и при разных обстоятельствах защищали евреев и еврейские общины. В этом случае обычаи и религия поддерживают этнические границы еврейской общины и культурно защищают их от агрессии извне, что укрепляет веру слушателей и их доверие к еврейским ценностям (см., например, сказки № 1–7, наст. т.).