Лечение: бутылка зейдлицкой воды, две кружки лимонада. Ночь с галлюцинациями, больной провел ее тревожно, но к утру успокоился. Боль во лбу, Потемнения в глазах, вертижи, онемения в конечностях, судороги в икрах, легкая гипестезия кожи ног.
Больной был отправлен в земледельческий приют, где оставался до 14 апреля 1870 г.
По возвращении в Париж последовали новые эксцессы, за ними — галлюцинации, бред, эпилептические приступы.
10 мая 1870 г. его снова доставили в больницу Св. Анны. При поступлении состояние его было таким же, как в январе, выглядел он бестолковым, на вопросы отвечал очень путано; по временам под влиянием галлюцинаций возбуждался и испытывал страхи. По прошествии трех дней стал спокойнее, начал яснее осознавать свое состояние, рассказал, что перед поступлением сильно пил, бродил по улицам — утром очутился на какой-то телеге, не помнил, как попал на нее. У него часто бывали вертижи и, после последней выписки — два припадка с потерей сознания, судорогами, прикусом языка и непроизвольными эвакуациями. Больной был направлен в другую лечебницу, где находился два месяца и вышел оттуда, чтобы ввиду войны поступить на службу в уланский полк Луарской армии. Этот промежуток времени представляет собой по-видимому самый светлый период в его длительном алкогольном самоотравлении. Вследствие ли патриотических чувств или из-за отсутствия благоприятных для пьянства обстоятельств, но G… вел в это время относительно трезвый образ жизни. По заключении мира он оставил полк и вернулся в Париж. Мрачная история его пошла своим чередом, он снова запил, у него развился бред и 26 июля 1871 г. он вновь поступил в больницу Св. Анны.
Он выглядел в этот раз печальным, удрученным горем, слышал ругательства в свой адрес; накануне ночью видел человека, который отрезал головы трем женщинам; ему представлялись также огни, птицы, животные, возникающие из ничего у него перед глазами. Он жаловался на тяжесть в голове, приступы отупелости и оглушенности, онемения конечностей, слабость в ногах: посидев некоторое время, с трудом вставал и испытывал сильную слабость в коленях; его беспокоили судороги в икрах; укол иглой вызывал лишь самую незначительную боль; температурная чувствительность не была заметно нарушена.
Он работает теперь по нескольку часов в день в столярной мастерской больницы, ест с аппетитом, хорошо спит, но умственные способности его представляются заметно сниженными. В начале 1872 г. вышел из больницы, но спустя две недели был направлен туда снова.
Все короткое время свободы он отдал тому, чтобы вознаградить себя за недавнее воздержание и наверстать упущенное. Уже в день выписки выпил 4 рюмки абсента, на другой — вдвое больше и быстро дошел до ежедневной дозы 15–20 рюмок. В день перед поступлением с ним случился эпилептический приступ: он был найден висящим головой вниз с лестницы, за перекладины которой зацепился.