– Верно. Он спекулянт, и даже не из первых. Тот же Кухарский тратит много больше. Но у Конона Провича будто есть особое чутье. Он берет лучшие участки. Точнее, это просто земли с темными битуминозными глинами. Никто еще не знает их запасы, когда участки выставляются на торги. Асьминкин выкупает дюжину, а потом по итогам разведки выясняется, что она – самая перспективная. Он перепродает договор аренды втридорога и оказывается с хорошим барышом. Как будто ему кто-то ворожит!
– Не бывает такого, – скептически покачал головой статский советник. – А разве участки выставляются на торги без предварительных там изысканий? И это лотерея для покупателей?
Инженер возразил:
– Нет, конечно. Когда забил знаменитый фонтан, вокруг него очертили радиус в пятьдесят верст и разбили на десятинные участки. Их и выставляют на торги.
– А Конон Асьминкин угадывает всякий раз лучшие из этого набора?
– Да. Вы правы, что-то тут не то…
– Евгений Максимович, кто-то ведь вел там предварительную разведку?
– Англичане. Самую предварительную, но с пробным бурением. То есть картину они получили близкую к действительности.
– И заявители к этим данным не допущены?
– Нет, это коммерческий секрет того, кто вел разведку.
– И рядовой табаковод Асьминкин, подобно медиуму, проникает в него раз за разом? Как можно в это поверить?
Юшкин сдулся на глазах.
– Алексей Николаевич, что все это значит?
– А вы не поняли? У них сговор.
– Но зачем британцам подкармливать русского дельца средней руки секретной, и притом очень дорогой, информацией?
– Пока не знаю. Возможно, островитяне платят ему таким образом за некие услуги.
– Асьминкин продает табак. Он простой торговый человек, каких много. Чем Конон Прович приглянулся англичанам?
Лыков протянул собеседнику руку и сказал начальственным тоном:
– О нашем разговоре никому ни слова. Честь имею.
Он поспешил на полицейский телеграф и отбил в Петербург экспресс на имя Зуева: «СРОЧНО ПРИШЛИТЕ АЗВЕСТОПУЛО».
Кирпичная улица хоть и располагалась в центре города, но к числу престижных не относилась. Пивная Каранда стояла на углу с Прогонной, неподалеку от фруктового рынка. Эта часть Екатеринодара была постоянным местом мелких нарушений, хулиганства и пьяных дебошей. Зловещее соседство Покровки добавляло остроты.
Полицейские оставили пролетки напротив мужского двухклассного училища, там, где кончалась булыжная мостовая. Дальше они шли крадучись. Лыков открывал шествие и разгонял бродячих собак. Завидев командированного, отчаянные псы поджимали хвост и удалялись в подворотню.