— А такие неумехи, что не могут и яичницы сготовить?
Все еще не понимая, куда клонит старуха, незваный гость отрицательно помотал головой и добавил:
— Не понимаю, к чему вы ведете?
— Да к тому, что пытаюсь понять: на кой тогда нужно приставать к моей дурехе-племяннице?
Дуреха — племянница в моем лице начала заливаться краской. И вовсе не из-за своего внешнего вида, как полагалось бы воспитанной леди. Нет. Мне было безумно стыдно перед Фло за сожженную яичницу.
Донесшееся из коридора сонное мурлыканье и стук каблучков были предвестниками появления на маленькой кухне еще одной ранней пташки.
— Че-е-го вам не спи-и-иться? — чуть растягивая слова и прикрывая рот ладошкой, протянула Марлен.
Красавица как всегда была в неглиже, как всегда яркая и интересная во всех отношения. Она замаячила на пороге за плечом Фло. Но едва блондинка узрела ловца, как сразу же преобразилась. Так опытный работник паперти чует богатого и щедрого прихожанина. Так профессиональный пьяница улавливает аромат спрятанной бутыли браги, даже если рядом с ним разбили банку с хлоркой. Так хулиган шкурой ощущает местоположение батиного ремня в комнате, даже если тот надежно погребен под ворохом одежды.
Марлен сразу же преобразилась: томный взгляд, выставленная вперед грудь, втянувшийся так, что грозил сломать позвоночник, живот. Для полной комплектации образа «соблазню, даже если ты будешь отчаянно сопротивляться» не хватало только фразы: «Я вся твоя».
Девушка из кабаре вышла на охоту. Она походя оттеснила Фло и, войдя на кухню, со значением протянула, чуть грассируя для кокетства:
— Вот уж не ожидала на собственной кухне, с утр-р-ра пор-р-раньше увидеть такого кр-р-расавчика, — и кокетливо начала накручивать локон на палец.
Бородач, которого Марлен усиленно не замечала, перестал ловить светлячков перед глазами, но видимо, после удара головой у него все же «фляжка потекла», поскольку заявление девушки он принял на свой счет.
— И ты тоже ничего так, — осоловело ухмыляясь, прогнусавил Харт, усиленно окая.
Все взгляды сразу же сошлись на бородаче, потиравшем макушку.
— Я вообще-то не тебя имела в виду, — Марлен, судя по изменившемуся тону, разозлилась, что ее охоту так нагло прервали.
— Оооо, — грустно протянул громила и начал подниматься.
Марлен же вновь развернулась к своей «дичи» и отрепетированным движением откинула волосы за спину.
— Так на чем нас прервали? — вопросила она таким тоном, который способен выманивать деньги даже на расстоянии. Казалось, ее не смущают ни ухмылка Фло, ни сопение обиженного в лучших чувствах Харта, ни мое изумление, ни даже не то что нулевая, а отрицательная реакция собственно объекта промысла.