Попав за ограду дворца, Серена слилась с городской толпой. Рабочий день только что закончился. Мастеровые из цехов, писари, клерки, приходящая прислуга разбредались по домам. То и дело попадались шумные хмельные ватаги, скандирующие короткие рифмованные лозунги. Самым частым был: «Широкоморд и твердолоб, Кулак Гроба загонит в гроб!» Из нехитрой речевки Серена поняла, что сегодняшних бойцов зовут Гроб и Кулак, и ставки на Кулака явно выше. Кровопролитные бои пользовались популярностью и у принцев, и у простолюдин.
Прислушиваясь к горлопанам, Серена зазевалась и не заметила, как азарт в глазах разгоряченных мужиков сменился испугом. Разудалые болельщики прянули к обочине, вжались в заборы, будто желали срастись с каменными стенами. А Серена промешкала, разбирая слова речевки. Ее хлестнуло незримой волной, швырнуло на обочину, больно стукнуло о каменную мостовую.
— Посторонись! — запоздало выкрикнул кто-то от забора.
Мимо пронеслась черная карета, запряженная тройкой вороных. Карета с пустыми козлами без возницы. Сверкнуло огненное пятно на дверце — герб владельца, голова с зияющим провалом вместо лица. Снизу вверх, от подбородка ко лбу, огненный меч пересекал жуткое зияние. От колдовских чар он пылал самым настоящим пламенем, сияя в сумерках ярче любого сигнального фонаря. То был личный герб Придворного Мага Кэрдана.
Сам временщик никогда не разъезжал в каретах. Поговаривали, он вырастал во дворце из-под земли в клубах серного дыма из преисподней. А жуткие повозки были в служебном ведении Магической Канцелярии. Они курсировали между дворцом, зданием Магической Академии в черте столицы и замком Распет — загородной резиденцией Академии. В Распете творились лютые зверства. Невинных людей там заживо пытали черным колдучеством в угоду Придворному Магу и его приспешникам. Так поговаривали слуги на кухне, лихорадочным шепотом, когда точно знали, что Кэрдана нет во дворце. Вот этих приспешников, преподавателей Академии да чиновников Магической Канцелярии, и катали черные кареты с огненнолицым гербом.
Серене почудилось, что сквозь затемненное стекло ее пронизывает неподвижный ледяной взгляд. Взгляд Черного Человека из кошмарных снов — того, что имел хищное лицо Придворного Мага. Она окаменела, не в силах пошевелиться. Карета промчалась мимо, огненное пятно растворилось в сумерках. Один из болельщиков подбежал к Серене.
— Ушиблась, девонька? Куды ж ты, неторопная, лезла, разве ж не видела повозку магиков?
Серена выдавила невнятное мычание. Дар речи отказал ей.
— Э, да это дуреха! Таких господа магики частенько сшибают на обочину. Бедолажкам мозгов не хватает самим убраться с дороги. Ну иди, дурешка. Не боись, не обидим! На, держи!