— Самой тебе влетит по самые не могуси. Вон из моей комнаты.
— Щас! — осклабилась Пакота. — Хозяин велел вести тебя к нему, как потрескаешь.
— Потрескаю — поведешь. Пока что не потрескала, так что дрищи давай отсюда простоквашкой!
Пакота выкатилась. Эдера кое-как приподнялась с кровати. Желудок снова донимал ее изнуряющими стонами. На столе стояла маленькая миска с жидкой, горячей похлебкой. Рядом — ложка и краюха ржаного хлеба. Ароматный пар бил в ноздри, удесятеряя муки голода. Эдера плюхнулась обратно на кровать, чтобы не видеть еды, но искушение было непереносимо. «Бес с ним», — махнула она и сползла с постели. Придерживаясь рукой стены, она доплелась до стола, упала на стул, схватила ложку, зачерпнула супу, вцепилась зубами в горбушку. «Раз умориться голодом до смерти он не даст, придется стоять до последнего. Значит, нужны силы», — оправдывалась перед собой Эдера, уплетая суп.
Суп, на вид скудный и непитательный, наверняка был заколдован. Когда Пакота явилась через полчаса, Эдера не просто твердо стояла на ногах — ее переполнял прилив сил и бодрости.
— Ишь, сияет! — возмутилась служанка. — Ужо лучше бы валялась плетью, как с утра. Зря хозяин тебя подъял, ох зря!
— Это тебя он «подъял», причем из самой вонючей могилы, — жизнерадостно огрызнулась Эдера. — Твои кости небось воняли и разлагались еще до рождения Нея. То-то до сих пор трупный смрад не выветривается.
— Давай-давай, топай! Неча тут лясы точить. Сама вскореча завоняешь хлеще трупа, попомни мое слово. Ну, айда!
Она ухватила Эдеру за локоть, та отпихнула ее.
— Не смей меня лапать! Сама дойду, без тебя.
Пакота скорчила гримасу, но больше не трогала Эдеру.
— Иди-иди, да не телись. Давно тебя надо было пропаять, да так шоб не разгибалась!
Эдера, не оборачиваясь, выскочила в коридор. Пол безмолвствовал под ногами. Промелькнула шальная мыслишка: может, двинуться не вверх, а вниз, добежать до входной двери, открыть, а там — ищи-свищи ветра в поле?
Тихо, мышкой, она подкралась к лестнице. Едва она ступила на нижнюю ступеньку, раздался душераздирающий скрип. Гокнула дверь ее комнаты, Пакота вылетела в коридор, как пушечное ядро.
— Ты чего там выкобениваешься? Марш к хозяину!
Пакота не задержала бы девушку, но Эдера не сомневалась, что башня уже не выпустит ее. Предупрежден — вооружен. Вздохнув, она заковыляла наверх, медленно, словно надеясь, что Кэрдану тем временем вздумается перекинуться и улететь по делам. Дверь на четвертом этаже была приотворена. В узкой щелочке сияли красновато-оранжевые блики. Эдера толкнула ручку, дверь охотно подалась. Конечно, он был там. Не в кресле, как обычно, а стоял у окна. Внизу по земле стелился инеистый туман, а наверху, на темном, низком небе, ясно сияли осенние созвездия: Ясень, Морячка, Утиный Клюв, Лопата — и россыпи одиноких, безымянных серебристых точек. Эдера, несколько дней не видевшая неба, непроизвольно подалась к окну — и к Кэрдану. Тот рассмеялся.