ня через два после описанного происшествия хозяйка мастерской действительно поймала скворца…
Она пробралась к нему ночью, когда он спал в своем скворечнике, и без особого труда схватила его.
Потом она посадила его в клетку, которую приготовила еще заранее.
Клетка была очень просторная и очень красивая, с железными прутьями и окрашенным в зеленый цвет верхом.
Но скворец, когда его посадили в эту клетку и захлопнули за ним дверцу, едва только очутился за решеткой, сейчас же выругал хозяйку дурой, а про ее клетку сказал, что это не клетка, а застенок.
Потом он добавил, что с удовольствием запер бы в эту клетку самое хозяйку.
Затем еще раз выругался, как следует, сел на жердочку, нахохлился и зарыл нос в перья на зобу.
И он весь день просидел так молча, не двигаясь с места.
Только вечером, когда к клетке подошла Лилия, скворец спрыгнул с жердочки на пол клетки и, подбежав к решетке, просунул голову между прутьями.
— Лилия, Лилия! — закричал он из клетки и замахал крылышками.
Больше он ничего не сказал ей.
Но по тому, как он махал крыльями и смотрел ей прямо в глаза долгим пристальным взглядом, Лилия поняла, чего он хочет от нее.
Ей казалось, что скворец ни на одну минуту не потерял надежды вырваться на свободу.
И потому-то он так махал крылышками и смотрел на нее так долго и пристально.
О, он верил в свое освобождение!
И именно Лилия должна выпустить его на свободу.
Сейчас же, как только раздался ее голос, он вспрыгнул на жердочку и, махая крыльями, громко и радостно запел.
А Лилия смотрела на него и говорила:
— Погодите, погодите, потерпите немного — я вас выпущу.
Скворец слушал ее, утвердительно качал головой и пел еще громче, еще радостней.
— Выпущу, выпущу, — говорила ему Лилия.
Вдруг скворец оборвал свое пение, спрыгнул с жердочки и крикнул:
— Ду-ура!
В то же время Лилия почувствовала на своем плече чью-то руку… Жесткие, тонкие, длинные пальцы больно сдавили плечо и повернули Лилию спиной к клетке.
Лилия увидала черное платье, лаковый пояс на длинной, узкой талии и ножницы, привязанные к этому поясу…
Она стояла, не смея поднять глаз, и молча глядела на этот лаковый пояс с черной пряжкой.
А жесткие, цепкие пальцы все сильней сдавливали ее плечо.
Затем она услыхала знакомое ей шипенье:
— Что? Что ты сказала? Ась, негодная? Хозяйка сама старалась, лазила, лестницу у дворника выпросила, а она, изволите видеть: «выпущу»! Пшла!
Подведя Лилию к двери и все так же, не выпуская ее плеча из своих пальцев, хозяйка толкнула ее в дверь и сейчас же захлопнула дверь.
В эту ночь Лилия долго не могла заснуть.