— А ты каким боком? — этот вопрос хотел бы задать Мороку и я. На хера только приперся?
— Да так, Альбинос. Намекнуть тебе хочу, что не одному Тигру ты поперек горла уже становишься. Думаешь, никто не знает, что крысеныши твои творят якобы сами по себе? Так вот, будет война. Если ты сейчас не попустишься, все объединятся. Будет бойня, Альбинос. 90-е — песочница по сравнению с этим. Ты не выстоишь. Даже не пытайся.
— На первой сессии чтобы закон приняли, — шипит, челюсти до хруста свел. — И имей в виду, — я найду тебя, сученыш. Так найду, кровью захлебываться будешь.
— Да не вопрос, Альбинос, — пожимаю плечами. — Я, вроде, и не бегаю, чтоб меня искать.
Серый рассвет. Совсем серый.
Он разворачивается и уезжает, за ним — его люди.
— Не стоило, Морок. Сам разобрался бы.
Но все же пожимаю ему руку.
— Знаю. Предупредить гниду хотел. И…
— И — что? — прикуриваю, с наслаждением глотая дым. Не последняя еще затяжка прошлая оказалась. И это, блядь, приятно.
— И ты — совсем на хрен без башни. Какого хрена сам поехал?
Хохочу в небо, запрокинув голову. Тебе не понять, а я объяснить не сумею. Такие вещи либо чувствуешь, либо нет.
— Морок. Если нас с тобой грохнут, — можешь мне поверить, даже тысяча людей за спиной не спасет. Так что… — развожу руки в стороны.
— Фаталист, значит, — бормочет мрачно, пристально всматриваясь в глаза.
— Нет, Морок, — реалист, — хлопаю его по плечу и иду к своей машине. — Передай Манизу, что он никому ничего не должен.
Захлопываю дверь, — и несусь по трассе. Вот теперь уже — домой. Теперь высплюсь. Кровь перестает кипеть, успокаивается. Только легкий шлейф драйва еще остается, но совсем уже слабый.
Ни хера Альбинос на самом деле сегодня не выиграл.
Законопроект, который я притормозил, мне самому нужен. И не только мне — куче еще серьезных людей.
Только вот он об этом не знает. И он — единственный из всех, кто сумасшедшие бабки теряет с каждым днем промедления. Потому что контракты уже подписал. И товар его на таможнях простаивает.
* * *
Выходя из машины, все-таки начинаю ощущать проклятую слабость.
Трое суток без отдыха и все-таки неслабая потеря крови дают о себе знать.
Салон, кресло — все пропиталось ею и этим приторно-тошнотворным запахом крови. Как и я сам, кажется, за последнее время. Отвык.
— Что случилось? — нет, блядь, мне сейчас не до очередных новостей, которые придется разруливать. Но во дворе меня встречает Змей, и в сторонке мнется какая-то девка.
— Аля приезжала, — коротко поясняет он, прикуривая. — Минуты две, как уехала. И ее вон вместо себя оставила. За девчонкой ухаживать.