Иллюминаторы были маленькие. В тесной каюте пахло бельем, све- жесваренным кофе и рыбой. Молодая женщина с молчаливым упреком посмотрела на него своими большими серыми глазами. Ее молчание становилось все более тяжелым.
Эймс спросил себя, а не поцеловать ли ее? Но потом решил не делать этого. Мэри Лоу наверняка швыряет в него кружку, если он осмелится подойти близко. Он зажег ацетиленовую лампу и повернулся к ней.
— Ты, наверное, всю ночь не сомкнула глаз, — сказал он.
— Нет, спала, но немного. — Она посмотрела на него пристально и громко всхлипнула. — Ты бы хоть удосужился стереть губную помаду.
— Я пробовал. Но эта помада, как смола, не отмывается. — Эймс сел на другую койку, и жесткость матраца как бы принесла ему успокоение. — Пбслушай, дорогая, я хочу тебе все объяснить. — Но когда он положил свою руку ей на колено, Мэри Лоу сбросила ее.
— Не прикасайся ко мне!
— О’кей! Ты знаешь, где я был?
— Конечно. Я думаю, что в Пальметто-Бич нет ни одного человека, который бы об этом теперь не знал.
Он судорожно сглотнул.
— Я не хотел этого, поверь, и, собственно, даже не знаю, произошло ли что-то вообще на самом деле.
Мэри Лоу поставила кружку.
— Что все это значит?
Беспокойство Эймса постепенно перерастало в панический ужас. Ему казалось, что он должен как можно скорее вскочить и бежать без оглядки туда, где он будет в безопасности. Он вцепился обеими руками в край койки.
— То, что я говорю, правда. Я ничего не помню? В памяти сохранилось лишь то, что пил кофе с миссис Камден на кокпите «Салли».
— Не рассказывай мне сказок!'
— И тем не менее это так. — Его слова больше походили на тяжкий стон, чем на речь. — Я как раз вернулся с ловли наживки, закрепил судно и начал варить кофе. Внезапно она появилась на пирсе и спросила, не возьмусь ли я провести «Морскую птицу» до Балтимора и сколько я за это хочу.
— Кто она? Миссис Камден?
— Да. Я ответил, что должен подумать, а потом она спросила, не варю ли я кофе и не могу ли я предложить и ей чашечку. Она поднялась на борт, я. принес ей чашку кофе, и мы, присев на кокпите, говорили насчет поездки в Балтимор. Мы пили кофе. И вот после этого я ничего больше не могу вспомнить. (
Мэри Лоу эти объяснения не убедили.
— Ха!
— Даю тебе честное слово! — Он сказал эти банальные слова со всей серьезностью, и, благодаря этому, они приобрели необоримую силу. — Если бы я когда-нибудь разлюбил тебя… если я опять начну путаться с женщинами, как. это было до женитьбы… Ну, понимаешь.;. То тогда бы, дорогая… — Он замолчал.
— Что тогда? — спросила она.
— Я не знаю. Просто не могу себе представить. Я бы этого не вынес.