– А ты что скажешь, рыжий? – на этот раз Гордон обратился к Джерри.
– Попали в передрягу, – не задумываясь, ответил тот.
Гордон кивнул:
– Главное, что банки не грабили.
Судя по внезапно оставшемуся без улыбки лицу, его вполне удовлетворил этот ответ. Он вновь уставился на дорогу, вцепившись в руль.
Джерри посмотрел в окно. Пейзаж за ним становился размытым, а дождь, градом льющийся с неба, оставлял на стекле прозрачные дорожки. Пожухлая трава, сырые деревья и серое дымчатое небо теперь были пятнами воспоминаний, проносящихся мимо. Грузовик выехал на главное шоссе и прибавил скорость. Он плавно двигался вдоль дороги, а лужи под его мощными шинами разлетались в стороны, омывая землю. Дворники, с лёгким скрипом и стоном, прочищали видимость на лобовом стекле.
Джерри клонило в сон, но самому ему не хотелось спать. Ведь заснуть – это значит оказаться в другом мире, где властвовал Даниэль и где так беспомощен и бессилен был Джерри.
– Вы дальнобойщик, верно? – спросил Джерри, чтобы хоть как-то разогнать надвигающийся сон.
– Верно, – хмыкнул Гордон. Его голос слегка осел, приобретая басовые нотки. – А что?
Джерри отвернулся от окна и поправил ещё мокрые, налипшие на лицо огненные волосы.
– Просто… интересно. А сколько вы уже работаете дальнобойщиком?
Крис на заднем сиденье притворно хохотнул. Софи неодобрительно ткнула его локтем в бок, и он замолчал.
Гордон и не заметил этого.
– Наверное, сколько себя помню, – равнодушно отозвался он.
Внезапно Джерри стало не по себе. По спине побежали мурашки; и не те, что бегают от страха. В кабине вдруг стало холодно. Джерри посмотрел на свои руки. От них в воздух шли клубы горячего пара, словно они были раскалёнными. Ему всё это мерещится?
Софи и Крис вели себя абсолютно нормально, перешёптываясь, и, кажется, ничего не ощущали.
– А вы когда-нибудь любили? – заговорила Софи, придвинувшись ближе к сиденьям. Джерри был рад, что она взялась разговорить этого громилу – чем больше шума, тем сложнее уснуть.
Гордон улыбнулся ей.
– А то как же! – радостно загремел он. – В моей жизни были лишь две любви – дорога и чудесная девушка Николь.
– Николь? – приподняв брови, повторил Крис.
Гордон кивнул.
– Она была поистине шикарной, утончённой и такой изящной, что казалось, когда она проходила мимо Пизанской башни – та, как штырь, вставала прямо, если вы понимаете, о чём я! – Он расхохотался, и Джерри показалось, что от его смеха затрясся салон.
– И что же случилось? Почему она не с вами? – спросил Крис.
Смех понемногу затихал, отдаваясь пустым эхом боли, а потом и вовсе смолк. Голос Гордона снова стал сиплым.