Энгавр и экономом обменялись взглядами.
— Да, — сказал эконом, — я организую. Позвольте вопрос?
— Да, господин Канлик.
— Как долго… Сколько времени займет ваша работа?
— Серьезно? Как только я получу панно и листья, я тут же и приступлю. По времени, я думаю, составление букета займет около трех недель. Может быть, прихвачу еще одну. Как раз третье: мне нужно тихое и просторное место, внутренний дворик или открытая терраса.
— На вершине холма есть беседка, — сказал энгавр. — Думаю, она вам подойдет.
— Она большая?
— О, да! Кранцвейлер со всем семейством как-то пил в ней чай, любуясь видами.
Мастер Мару отставила стул.
— Хорошо. Значит, листья и панно доставьте туда. Я буду ждать в гостинице. Эльга, попрощайся с господами.
— До свиданья, — сказала Эльга.
— Прощай, девочка, — слабо улыбнувшись, сказал энгавр.
И Эльга его действительно больше не видела — он умер на второй неделе исполнения заказа.
Не два, а три дня они просидели в гостинице, и все это время мастер Мару занималась тем, что составляла букеты с изъяном, заставляя ученицу соображать, в чем он состоит. Когда появился посыльный, Эльга уже в трех случаях из пяти с первого раза определяла, где и какой лист необходимо заменить. Мастер считала это вполне сносным.
Но с холстом все еще ничего не получалось.
Человек от энгавра, поклонившись, на словах передал им, что панно собрано, а листья и трава в мешках ждут их в беседке.
Унисса не мешкала.
— Твоя задача, — сказала она Эльге, поднимающейся за ней по крутой лестнице на вершину холма, — сортировать, как я тебя учила. Мертвое от живого. Ясно?
— Да, мастер Мару.
— Я не знаю, чего они там собрали. Но здесь важен объем.
Солнце висело высоко, покусывая Эльге шею и плечи.
Утоптанная дорожка шла в обход огромного, черного цвета камня, треснувшего снизу посередине. Из трещины толчками выливалась вода и ныряла в глиняный желоб.
С вершины виделись и канал, извивающийся между квадратиками полей, и ровные черточки садов, и домики, и ниточки дорог, и силуэты далеких гор, и вообще все-все-все. Завороженная Эльга, наверное, могла бы неподвижно простоять и день, и два, душой впитывая красоту, открывающуюся с холма, но Унисса дернула за руку:
— Насмотришься еще.
Сидящий в беседке эконом встал при их появлении.
— Мастер Мару.
— Как здоровье энгавра? — спросила Унисса.
— Вчера было лучше.
— Я могла бы…
Эконом качнул головой.
— Он не хочет. Мы обсуждали с ним. Тем более, на сколько вы смогли бы продлить его жизнь? На день? На неделю?
— Наверное, на две. Не больше.
— Он сказал: дождь важнее.
Унисса встряхнулась.