…
Может быть. Там куча драматических смертей. Один человек даже бросился в огонь ни с того ни с сего. Так на чем я остановилась?
…
Ах, да. На этот раз в историю оказался замешан ученик Мортон. Тоже старшеклассник, рыжий симпатяга, очень рослый для своих лет. И на этот раз разубедить родителей не удалось.
…
Потому что мистер Финн, при всех своих мерзких качествах, говорить умел не хуже Луизы, такой же златоуст, ни в чем ей не уступал.
…
Родители были такие, ты себе не представляешь. Оба доктора. «Я доктор Мортон», — представлялась жена. У нее была очень высокообразованная манера говорить, такая ледяная. Я боялась, что у меня ресницы обледенеют и отвалятся.
…
Я вела протокол и старалась оставаться невидимкой — этому я хорошо научилась за свою жизнь, — а вокруг разыгрывался совершенно неприличный скандал.
…
Всем было наплевать, что мальчик Мортон все отрицает. Луиза объяснила попечителям, что мистер Финн люто ее ненавидит, а все обвинения высосал из предыдущей истории, в которой она целиком и полностью признана неповинной. Ее тоже никто не слушал. Присутствовали два члена попечительского совета, богатые господа, которые любили академию Лестера больше, чем Бога.
…
Один железнодорожный магнат, а другой управляющий банка.
…
Не помню. Пусть будут мистер Начищенные Ботинки и мистер Шелковый Галстук. У одного еще были огромные зубы. Доктор Валентайн, разумеется, тоже присутствовал, и мистер Финн, сильно взволнованный, и ученик Мортон с огромными зелеными глазами, и его ужасные родители-доктора. Важные спонсоры, что, конечно, меняло дело.
…
«Мы знаем то, что мы знаем». Вот что они твердили, без конца одно и то же. Я даже перестала записывать.
…
В какой-то момент — не помню, в какой, — все сошлись на том, что если Луиза покинет академию Лестера прямо сейчас, то ее характеристика останется незапятнанной. Я так и записала: «незапятнанной».
…
Конечно, нет. Неужели ты думаешь, что такой человек, как Луиза, согласится на такую сделку?
…
Она… тут произошло то, о чем я не хочу…
…
Короче, Луиза схватила меня за руку, выдернула из-за стола и объявила: «Я полагаю, никто не сомневается в безупречной репутации мисс Виткус. Мисс Виткус посещала мой семинар по понедельникам в течение трех лет без перерыва. Уверена, ей есть что сказать в мою защиту».
…
Растерялась — не то слово. Меня как обухом по голове ударили. На случай, если ты сам не понял — а ты умный мальчик и наверняка все понял, — скажу, что в академии Лестера ко мне относились как к предмету мебели. Примерно как к удобному деревянному стулу.
…
Спасибо. Хороший стул важен, конечно, но это все равно стул. Никто, кроме Луизы, ничего обо мне не знал.