…
Нет, никогда. Может, им не хватало слов? Как ты по-английски расскажешь про скальпель? Про виски в рюмочке из-под яйца? Про сельского доктора, который разводит вишни, а потом со своей семьей срывается с места, переплывает через океан и устраивается на фабрику? Это очень сложно рассказать по-английски.
…
Так, значит, про Мод-Люси. Мне даже в голову не приходило, что она собирается увезти ребенка в Вермонт и растить там, среди своих. Разве мыслимо, чтобы такая женщина смогла вернуться к этим скучным яблоням? К этим крепким квадратным дядюшкам и бледным хворым тетушкам?
…
А она смогла. Вернулась. Мод-Люси и сама была крепкая, коренастая. Мне потребовалось много времени, чтобы понять, что она совсем не красавица. Для богатого мужа — недобор, для бедного — перебор. В ту пору незамужние женщины занимали нижнюю ступеньку на социальной лестнице. Мод-Люси оказалась в Кимболе в 1905 году, когда возвращалась с озера Рэнгли-Лейкс, куда ездила писать пейзажи. Она отправилась в это путешествие, чтобы сбежать от отца: он пытался выдать ее замуж за какого-то идиота, который торговал лесом. Ошибка ее отца заключалась в том, что перед этим он дал ей слишком хорошее образование.
…
Там что-то сломалось на железнодорожных путях, и все пассажиры бросились искать ночлег в городе, а Мод-Люси наткнулась в «Кимбол таймс» на объявление моей матери, что сдается квартира. Как раз за три дня до этого родители достроили свой дом.
…
Так мы и встретились. Мы с ней считали, что сам Бог стал режиссером этой пьесы. Мать держала меня за руку, маленькую девочку с косичками, в платье, сшитом из мешка из-под муки. Мод-Люси всегда говорила, что я выглядела так, будто меня омыло солнцем.
…
Скажи, разве это не удивительно? Такая прекрасная история: взаимная любовь с первого взгляда. Она переночевала у нас в тот раз и больше не смогла расстаться со мной.
…
Да, дома ее ждал какой-то идиот, торговец лесом. Но каждый сам сочиняет свою историю, а я тебе рассказываю свою. Почти без утайки. В конце концов она вернулась домой с младенцем на руках.
…
Мы с мамой проводили ее до станции. Мод-Люси выглядела как обычно: без шляпы, без перчаток, поношенное пальто по моде 1890-х годов. Знаешь, меня и сейчас пробирает дрожь, если уйду в прошлое с головой. Погода была жуткая, один из таких промозглых ветреных дней. Мод-Люси купила билет, приоткрыла одеяло, чтобы показать мне лицо ребенка. Я не видела его со дня рождения. Я не хотела целовать его, но Мод-Люси настояла. От него пахло спелым персиком.
…
Мама плакала, если честно. «Будет ли так лучше для мальчика?» — сказала она. Потом Мод-Люси зашла в вагон. Я могла думать только о воронах.