Прежде всего скажу, что, в отличие от многих мемуаристов, я не собираюсь ни с кем сводить счеты. Я не собираюсь ничего выворачивать наизнанку, обнажать махристые швы, вытряхивать из складок на свет дурно пахнущую, комковатую, серую пыль. Пусть даже именно эти затхлые катыши времени особенно привлекают читателей.
У меня совсем другая задача.
Так получилось, что я, конечно недолго, но поработал в администрации двух президентов, был свидетелем и даже немного участником неких грандиозных событий, пронзивших все человечество точно электрошок, и пока события эти еще не стали историей, то есть пока они не превратились в мумифицированный официоз, состоящий лишь из сухих жил и костей, мне хотелось бы добавить к ним несколько своих обертонов, несколько живых красок, несколько мелких деталей, которые, возможно, сделают картину более полной. Вот все, чего я хочу, и вот, что заставляет меня садиться за клавиатуру компьютера.
Предложение стать одним из советников президента по кризисным ситуациям (в основном с упором на культурологический их аспект) мне передал мой старый приятель Гленн Осковиц, с которым мы были знакомы еще со времен Колумбийского университета, да и позже как-то не потеряли друг друга из виду. Гленн вполне откровенно объяснил, в чем тут дело. Нынешний президент Америки, на которого некогда возлагали столько надежд — ему даже авансом присудили Нобелевскую премию мира, — несмотря на то что он без особых трудностей отбарабанил два срока, надежд этих совершенно не оправдал. Ожидаемого обновления страны при нем не произошло. Напротив, Америка еще больше увязла в трясине неразрешимых противоречий. Естественно, началась фаза общественного разочарования. А поскольку приближались очередные президентские выборы и поскольку республиканцы явно рассчитывали взять на них реванш за поражения прошлых лет, то решено было освежить состав президентской администрации, ввести в нее несколько ярких медийных фигур, что могло бы поддержать рейтинг демократической партии в глазах избирателей.
Подумав несколько дней, я дал согласие. И на решение мое повлияло вовсе не то, что меня сочли «яркой медийной фигурой», хотя именно в последние годы, после неожиданного успеха моей книги «Власть как источник угроз», меня стали приглашать на различные телешоу, а чисто исследовательские, можно сказать, научные соображения: одно дело писать о природе власти, наблюдая ее как бы со стороны, и совсем другое — увидеть ту же самую власть изнутри, посмотреть на ее шестеренки, пружинки, штифтики, на ее анкеры, на ее скрытые передаточные ремни. Я мог приобрести уникальный опыт, которым не следовало пренебрегать. Пример Платона, дважды изгнанного из Сиракуз, казался мне историческим артефактом. Мы ведь живем совсем в иную эпоху. Современная власть, пусть мучительно, пусть скрипя зубами, но научилась в конце концов ценить профессиональный интеллектуализм, свидетельством чему являются судьбы и Джорджа Кеннана, архитектора холодной войны, и Збигнева Бжезинского, и Генри Киссинджера. К тому же в науке отрицательный результат часто не менее значим, чем положительный. Результат — это всегда результат, не так ли? В общем, в конце сентября, призн