Что касается судьбы фильма «Борцы», которым так восхищался Офюльс, то в действительности он провалился в черную дыру киноистории — ни в Германии, где кино контролировал Геббельс, ни в СССР, где Сталин чувствовал конкурента в Димитрове, фильм оказался никому не нужным. Студия «Межрабпомфильм», созданная как предприятие для пропаганды советских идей за рубежом, в 1936 году была расформирована — не в последнюю очередь в результате интриг руководителя Главного управления кино-фото-промышленности Бориса Шумяцкого, которому она непосредственно не подчинялась, а вскоре и сам Шумяцкий стал жертвой сталинского террора. Часть съемочной группы расстреляли, некоторые из ее участников отправились в лагеря. Определенную выгоду от этого фильма получил только Вангенхайм, который оговорил своих коллег и в 1940 году получил советское гражданство. Странная ирония истории заключается в том, что эти последние дни «Межрабпомфильма» напоминают перевернутый сюжет «Носферату»: Вангенхейм и Гранах снова связываются с чудовищным вампиром — уже настоящим, но на этот раз зловещая роль пособника темной силы достается Вангенхайму, который в фильме счастливо избавлялся от вампирских чар.
В 1937 году Гранах встречался с Александром Довженко и обсуждал с ним возможное сотрудничество. Из его писем к жене также известно, что он читал лекции об актерском мастерстве в Киеве. В Киеве же он был арестован по подозрению в шпионаже в пользу гитлеровской Германии, но после недолгого разбирательства был отпущен — из тюрьмы он просил жену, чтобы за него заступился Фейхтвангер, и тот обратился с письмом к Сталину, после которого Гранаха отпустили (по некоторым сведениям, за Гранаха просила также и жена Молотова — Полина Жемчужина).
Перед освобождением из тюрьмы у Гранаха состоялся следующий разговор с одним из офицеров киевского НКВД — последний предположил: «Вы, наверное, будете скверно говорить об СССР». Гранах ответил: «Если вы не верите в мою любовь к СССР, то должны хоть немного верить в мою ненависть к фашистской Германии. Я не дам фашистам в руки такого оружия, как недоброжелательный отзыв о Советской России»[41]. В некоторых письмах из СССР его голос звучит встревоженно, но в целом Гранах как будто не замечал клубящегося над ним зла.
Спешно получив в Москве выездную румынскую визу, Гранах перебирается через Швейцарию в Нью-Йорк — здесь он начинает брать уроки английского и строит новые планы на жизнь, постепенно завоевывая сердца местных зрителей.
После 1941 года все надежды Гранаха на переезд жены в Америку рухнули, а кроме того, в хаосе войны он также и потерял вести о своем сыне от первого брака — Гаде, который уехал в Палестину еще до восхождения Гитлера.