Ровно в 10 часов вечера автомобиль Камешцикова подкатил к штабу фронта. На улицах не было никого, кроме патрулей полка имени Минского Совета. Поднявшись наверх, он прошел в кабинет генерала. Генерал, сидя за письменным столом, под пустой рамой, напряженно смотрел набрякшими глазами на вошедшего подполковника. Отдав по привычке честь, Каменщиков сказал:
— Господин генерал, я прибыл к вам по поручению военно-революционного комитета.
Балуев встал с места, подал ему руку, потом пригласил сесть.
— Чем могу служить?
— Вы, господин генерал, несомненно знаете об обращении «Радио всем» Председателя Совета Народных Комиссаров товарища Ленина. Так вот, на основании этого правительственного распоряжения военно-революционный комитет Западного фронта постановил: поручить вам, господин генерал, немедленно преступить к переговорам о перемирии с командованием германских войск на нашем фронте.
Говоря это, Каменщиков наблюдал, как лицо Балуева постепенно приобретало лиловый оттенок.
Это предложение ставило генерала в тупик. Ибо он, конечно, знал о позиции Духонина, знал и то, что новым правительством Духонин объявлен врагом народа и сейчас несколько эшелонов матросов и солдат рвутся в Могилев, чтобы привести в повиновение мятежную ставку. По Балуев, видимо, не предполагал, что еще раньше нож будет приставлен к его горлу здесь, в Минске. «Что же делать? — думал главком. — Последовать примеру Духонина или смириться? Ведь недаром военревком, прежде чем послать этого подполковника-большевика ко мне, стягивал вокруг штаба свои войска...»
Да, ничего другого Балуеву не оставалось. Сопротивляться или бороться было бессмысленно. Значит, надо просто выходить из игры. Для него в этом мире все стало слишком сложно и путано.
— Я по своему внутреннему убеждению не могу принять к исполнению ваше требование, — наконец проговорил он. — Я считаю этот шаг гибельным для России... Но я сдам обязанности главнокомандующего фронтом тому, кого уполномочит военно-революционный комитет принять у меня должность...
— Это ваше последнее слово, господин генерал? — спросил Каменщиков.
— Да, — тихо, по твердо сказал Балуев. И, тяжело дыша, поднялся, давая понять, что ему больше нечего сказать.
— Хорошо, господин генерал. — Каменщиков тоже встал. — Я передам ваше желание военно-революционному комитету.
Каменщиков вышел в приемную. Здесь уже собрались штабные офицеры, некоторые из них смотрели на подполковника с враждебностью. Но тому сейчас было не до них, он быстро спустился вниз, сел в поджидающий его автомобиль и поехал в военревком.