Мы развели костёр Как Надо. Ляська не уставала рассказывать детали и тонкости регаты; в испытания входили ночёвки на берегу, добывание пропитания и прочие прелести первобытной жизни. Систему оценивания успеха выдумали очень сложную: полно тонкостей и нюансов. Как костёр развести, например. Ляська показывала как, я с интересом смотрела.
Игры в первобытность всегда смешны тем, что это именно игры. Ты знаешь, что после церемонии закрытия вернёшься в тёплый уютный дом, примешь душ или ванну, переоденешься в чистое, включишь информ и будешь взахлёб делиться с приятелями и родственниками деталями своих похождений. Тебе невдомёк, каково это, ложиться спать голодным, точно зная, что и завтра кинуть в брюхо ничего существенного не получится. Слушать свист метели за пологом из шкур, закрывающим вход в пещеру. Разводить костёр как получается и там, где приходится, а не по правилам, соблюдая каждую запятую тех правил, иначе с общего зачёта баллы снимут. Прижигать рану головнёй, за неимением поблизости медицинского центра с хирургами высокой квалификации. Держать за руку температурящего ребёнка и гадать, доживёт ли он до утра... И так не день, не год и не два, безо всякой надежды на спасение.
Кит ловко нанизывал на шампура белое рыбье мясо. Я смотрела, как он двигается, и в памяти плавало смутное, но очень нехорошее узнавание. Лицом мальчишка весь на отца, здесь сомнений не было. Но в языке его тела сквозило нечто другое, принадлежащее кому– то другому. Кому?
Ляська взяла гитару. Играла она неплохо, но пела на радуарском русском, я этого языка не знала. Красивая мелодия, грустная, но совершенно непонятная...
Кит почувствовал моё внимание. Вскинул голову характерным движением... Я вспомнила! Образ пришёл из такого глубокого прошлого, я удивилась, что вообще хоть что– то помню оттуда. А потом поняла, что ничего другого из тех времён помнить не могла в принципе. Только это. Синее озеро под корнями гигантского дерева, ярко– розовые цветы на гладкой водной поверхности. Враг у тонких, резных перил, обернувшийся на звук моих шагов...
'А ведь ты – прямой потомок Шаттирема ак– лидана', – сказала я смотревшему на меня мальчику. – 'Забавно. Я думала, у него была всего одна дочь. А оказывается, есть ещё и вторая...'
У него дёрнулись руки, глаза стали бешеными:
'Ненавижу...'
– Энн, – вклинилась Ляська, – научите меня вот так разговаривать!
– Тебе лучше суггестофильм заказать, – посоветовала я. – Курс на семнадцать дней... В языке жестов около трёх тысяч устоявшихся фраз и до пятисот оттеночных элементов. У этих друзей, – кивнула я на Кита, – на жестовую речь генетическая память первого порядка, им проще. А ты без гипноза не разберёшься.