Отец многозначительно замолчал, а я, решив, что отец прав, последовал его совету и, сделав несколько шагов в сторону, встал за зубец, но так, чтобы видеть происходящее перед воротами.
А там было на что посмотреть!
Метрах в пятидесяти не доезжая ворот, стояла группа всадников, человек пятьдесят, в блестящих доспехах, и одетых поверх их малиновых сюрко с каким-то, отсюда мне было плохо видно, гербом на левой стороне груди.
За этими всадниками относительно ровными шеренгами стояли пешие воины, человек около двухсот, в точно таких же малиновых накидках. Воины выглядели очень… Хм, да, очень браво! Шлемы и наконечники недлинных копий блестели на солнышке, уже вовсю взошедшим, а большие ростовые щиты были опущены вниз и своими острыми концами стояли на земле.
На щитах ничего изображено не было, они были просто гладкими, обтянутыми сверху чем-то малинового цвета, скорее всего, крашеной кожей.
Между группой всадников и линиями пеших воинов, стояли человек тридцать, в простой кожаной одежде, с короткими мечами у бедра и луками, у кого за спиной, а у троих — в руках. Они их держали с наложенной на тетиву стрелой, вот только тетива была ослаблена. Но натянуть ее и сделать выстрел — дело нескольких секунд! Так что предупреждение отца было вполне себе обосновано!
Но самой живописной была группа всадников, что крутилась около самых ворот. Их было немного, всего десяток, но все были на прекрасных конях и в, даже на вид, дорогущих доспехах. Все тоже в малиновых сюрко, с непокрытыми головами — шлемы пока приторочены к седлам.
Наконец, у меня получилось, как следует рассмотреть герб, который носили все, прибывшие к нашему замку вооруженные люди. Этот герб был начертан во всю грудь на сюрко одного из прибывших, наверное, самого главного. Он изображал льва, желтого цвета, стоящего на задних лапах на фоне малинового заходящего солнца. В правой лапе лев держал меч, а в правой — щит, на котором был изображен лев, желтого цвета, стоящий на задних лапах, на фоне малинового заходящего солнца…
Носитель большого герба говорил о чем-то мужчине, сидящему на прекрасном вороном коне, с малиновым же вальтрапом, в доспехах, отливающих синевой. Договорив, он засмеялся, а мужчина в доспехах, отливающих синевой, досадливо поджал губы и поднял голову вверх.
Увидев на стене отца и, присоединившуюся к нему матушку, он громко провозгласил:
— Открывайте ворота! К вам пожаловал Реджинальд, граф Дерский, владетель баронств Норвик, Эскотт, Бренстейн, Четвик, Вейстер, Вортингер и Гепт, также двадцати городов!
Он замолчал и уставился на моих родителей, стоящих на стене, практически над воротами. Я заметил, как к ним, неспешно, присоединился и Хорт Иствик.