Фонарики появились из подъезда, и между ними смутно белела чья-то рубаха.
«Вот и за мной когда-нибудь так придут, — кольнула Скрябина неожиданная мысль. — Это раньше меня забирать не за что было, и то примерялись. А теперь уж полный букет повяжут: сепаратист, член преступной группировки, геноцид мирного населения пришьют, а то и мародерство — кому объяснишь, что книги в селах не по собственной инициативе собирал?»
Он вернулся на диван, лег на постель, прикрылся пледом и попытался заснуть.
Но поспать так и не пришлось. Он уже медленно погружался в предшествующую сну сладкую дрему, когда в дверь осторожно постучали.
Скрябин мог смело сказать, что стучали не представители власти. Тем таиться не от кого, они стучат иначе — громко, властно, в полный кулак.
Он осторожно подошел к двери и прислушался.
За дверью напряженно дышали.
— Кто? — негромко спросил Скрябин.
Соседи у него были приличные, но всякое могло случиться за время его отсутствия, вот он и осторожничал.
— Кто? — уже нетерпеливо повторил он.
— Я, — сказали из-за двери. — Откройте, Александр Александрович, это я — Каршон.
Скрябин удивился, но дверь приоткрыл.
В полутьме подъезда напряженно и виновато улыбался председатель комлита.
— Пустите? — поинтересовался он. — Не испугаетесь врага режима приютить?
Скрябин открыл дверь шире.
— Входите, чего там, — сказал он. — Это вы должны бояться — все-таки к сепаратисту и участнику незаконных вооруженных формирований в гости проситесь.
Каршон прошел в комнату, устало опустился в кресло. Свеча выхватывала из полутьмы комнаты часть его лица. Подглазники у Каршона были — в пол-лица.
— Самогончику? — светски спросил Скрябин.
Была у него небольшая заначка на антресоли. В одиночку пить не хотелось, а в компании — в самый раз.
— Чайку бы, — вздохнул Каршон.
Конфорка газовой плиты едва засветилась голубовато. Кипятить чай на таком огне — до следующего вечера будешь чая дожидаться. Но у Скрябина имелась небольшая самоделка — паяльная лампа с приваренным к нему чугунком. И керосина канистра на балконе стояла.
Глотнув горячего свежего чая, слегка отдающего керосином, он спросил:
— И как же вы во враги народа попали, Иммануил Саулович?
— А вы где пропадали? — вопросом на вопрос отозвался гость.
— За солью ходил! — хмыкнул Скрябин.
Эх, яблочко, куды ты котисся?
Горцу в рот попадешь — не воротисся… —
в очередной раз грянули в пятой квартире.
— Попали в облаву, — сухо продолжил Скрябин. — Ну дальше как в песенке. Угодили однажды в лапы к атаману Лукашу, был такой в Еглани, тот нас и мобилизовал.
— Кого это — вас? — поинтересовался Каршон.