Из другого роскошного особняка в Большом Знаменском переулке Сергей Иванович Щукин пугал всю культурную Москву своим собранием импрессионистов. В три ряда на стенах висели там полотна Гогена, Ван Гога, Дега, Матисса, Моне, Пикассо… Рассказывали, что Илья Ефимович Репин зашел как-то к Щукину на огонек и, увидев сборище этих уродов, в ужасе бежал.
Романтическое сближение Саввы Тимофеевича Морозова с актрисой Марией Федоровной Андреевой дало ему творческий импульс не только на создание (и строительство) знаменитого Художественного театра. Под влиянием ее и Максима Горького Савва Тимофеевич пожертвовал большевикам значительную часть своего состояния, а его Машенька стала гражданской женой Алексея Максимовича. Нельзя умолчать и о том, что знаменитый (и один из самых роскошных особняков Москвы) «домик Горького» на Малой Никитской, где проживал великий советский писатель уже в советское время, купец и благотворитель Степан Павлович Рябушинский навряд ли строил именно для него.
И что ж мы имеем в сухом остатке? А то, что не менее оригинально этим чудакам аукнулось уже и наше время. Всем известно, Галерея носит имя Третьякова. Театральный музей — Бахрушина. А вот на Ярославском направлении курсирует электропоезд повышенной комфортности — ЭД4МК-0089, который зовут (официальное название) «Савва Мамонтов». А небо над Кубинкой рассекает СУ-24 «Арсений Морозов», бортовой номер 07. Прямо Джеймс Бонд какой-то. Да и кто такой, в общем-то, этот Джеймс рядом с нашими? А?
Текст написан и опубликован
Андрею Битову
С тщанием и любовью собирались случаи и эпизоды, открывались новые мемории, писались заметки, составившие книгу.
Пока старинные истории складывались в сюжеты, оказалось, памятные вещи явились и у нас самих. И нам самим уже есть что порассказать. И кого вспомнить.
В Петрозаводск нас с Андреем Георгиевичем Битовым позвали поэт Марат Васильевич Тарасов, старейшина карельской литературы, и тогда молодой писатель Дмитрий Новиков. Мы подружились с Новиковым после того, как он совершенно заслуженно получил Новую Пушкинскую премию, а Андрей Георгиевич руководил ее Советом.
Поехали.
Были литературные встречи, выступления. Народу, кстати, собиралась тьма, вполне заинтересованного. Но хотелось еще и вкусить карельского, так сказать, раздолья, грозившего многими впечатлениями.
Чудесным образом мы застали еще «в живых» удивительную Успенскую церковь, деревянную, под Кондопогой. Успели взглянуть, повезло. Вскоре какой-то сумасшедший подросток поджег ее. И все. Она просто дотла сгорела.
Валаам принимал нас батюшкой Мефодием, одним из движителей возрождения острова и монастыря. Прекрасный македонец встретил литературную группу в своем кабинете рюмкой хорошего коньяку. Блеснув опытным глазом, он мигом заценил наши достоинства и пригласил на обед.