Простерши руку в вышине,
За ним несется Всадник Медный
На звонко-скачущем коне;
И во всю ночь безумец бедный,
Куда стопы ни обращал,
За ним повсюду Всадник Медный
С тяжелым топотом скакал.
Для этого и понадобились кони, грозящие растоптать безумца. Вот только открытое введение в текст Фальконетова истукана равносильно объявлению себя эпигоном петербургской литературы.
Хотя свой Петербургский миф Бабель только из готовых литературных блоков и строит.
«Ходя»:
«Неумолимая ночь. Разящий ветер. Пальцы мертвеца перебирают обледенелые кишки Петербурга. Багровые аптеки стынут на углах»>{348}.
«Дорога»:
«На стене, через улицу, у заколоченной аптеки, термометр показывал двадцать четыре градуса мороза. В туннеле Гороховой гремел ветер; над каналом закатывался газовый рожок. Базальтовая, остывшая Венеция стояла недвижимо»>{349}.
Александр Блок (1912):
Ночь, улица, фонарь, аптека…
Ночь, ледяная рябь канала,
Аптека, улица, фонарь.
«Дорога»:
«дневники датской принцессы Дагмары, письма сестры ее — английской королевы — дыша духами и тленом — рассыпались под нашими пальцами»>{350}.
Блок «Незнакомка» (1906):
Инвентарь блоков включает и новейшие образцы.
«Дорога» (описание павших лошадей):
«Поднятыми[, расставленными] ногами лошади поддерживали небо, упавшее низко. Раскрытые их животы были чисты и блестели»>{351}.
Н. Заболоцкий «Движение» (1927):
А бедный конь руками машет,
То вытянется, как налим,
То снова восемь ног сверкают
К тому же из стихотворения Заболоцкого можно вычитать и Петра:
Сидит извозчик, как на троне,
Из ваты сделана броня,
И борода, как на иконе,
Лежит, монетами звеня.
Но вернемся к пьесе. В конце 8-й сцены — ремарка:
(<…> Входит Нюш[к]а, непомерная багровая девка, с ведром и тряпкой — мыть окна. [о]Она становиться на подоконник, затыкает подол выше колен, лучи солнца льются на нее. Подобно статуе, поддерживающей своды, стоит она на фоне весеннего неба)>{353}.
Дом Муковниных стоит на Миллионной улице, и из окон его виден южный фасад Зимнего дворца — портик Нового Эрмитажа, крытое крыльцо, чей архитрав поддерживают 10 фигур атлантов на гранитных постаментах.
И теперь, когда страшная отце-сыноубийственная династическая сказка пришла к концу, небо высшей власти легло на другие плечи — непомерных багровых пролетариев.
И пришло время новых детей: в квартиру Муковниных вселяется беременная пролетарка Елена Сафонова, а в рассказе «Конец святого Ипатия» старухи на салазках втаскивают в монастырь малиновых младенцев.
Но чтобы дети эти жили счастливо необходимо уничтожить бывших хозяев жизни. В той же 8-й сцене дворничиха Агаша командует: