«Меня уничтожили. Сокрушить человека в тех областях, в которых сокрушили меня — это можно только за преступление против государства, против Советской власти. Но я таких преступлений не совершал, напротив. Так нельзя говорить, но это уже случилось»>{503}.
Цитата эта, как можно понять, дана в обратном переводе с немецкого, но, тем не менее, достаточно близка к оригиналу — ср. в первом письме Кагановичу:
«Я знаю, что крушение личной моей жизни, уничтожение [личной] меня, как работника — никому не нужны и прошу вас поэтому о помощи и содействии».
Горький ли помог, Каганович сумел переубедить Сталина — неизвестно. Но на Бабеля Каганович, несомненно, произвел сильное впечатление.
Об этом можно судить благодаря недавнему открытию Лазаря Флейшмана, установившего, что Бабель являлся одним из московских информаторов журнала «Социалистический Вестник»>{504}. Журнал этот выходил вначале в Берлине, а с 1933 года в Париже, но отличался от всех русскоязычных изданий, являясь единственным печатным органом Российской социал-демократической партии (меньшевиков).
Постоянным сотрудником, а затем и главным редактором «Социалистического Вестника» был Борис Николаевский, историк русского социалистического движения, после прихода Гитлера к власти сумевший вывезти из Берлина и переправить в Москву архив Маркса и Энгельса. А в журнале он вел раздел «Письма из Москвы» — тематические подборки сообщений, полученных им не столько из писем, сколько из бесед с наезжавшими в Париж гостями из СССР. Одним из них оказался Бабель. Ему, в частности, принадлежит почти восторженная справка о Кагановиче:
«Нельзя отрицать, К[аганович] — человек совершенно исключительных способностей. Он много читал, и в самых различных областях. И при этом он читал хорошо, с умением разбираться в прочитанном, так что, несмотря на всю хаотичность его чтения, в разговоре он не производит впечатления самоучки, нахватавшегося верхушек, — хотя принадлежность его к этой категории людей все же несомненна. Особенно поражает в нем быстрота, с которой он схватывает новые для него мысли. Говорить с ним — одно удовольствие: ты еще не успел договорить первую фразу, как он уже понял твою мысль, — и, подхватив ее на лету, так отчетливо и выпукло ее формулирует, кок ты сом ее сформулировать никогда не мог бы»>{505}.
Так что Бабель добра не забывал.