Продолжавшая вырываться из моих рук, посеревшая от злости Таур, шипя и плюясь, рассказывала, тоже посеревшему от ужаса старику, что и как она с ним сделает.
Боявшийся пошевелиться от ужаса, селянин перекатил на меня глаза и, заикаясь, произнес.
- Что это она?
- Да понравился ты ей, вот рассказывает, как вы хорошо и ладно жить будете, ну и хвастается, какая она хозяйка и как тебя любить будет, ну ты понял, - я глумливо улыбнулся и подмигнул ему.
Старик мгновенно побагровел и еще шире раскрыл глаза, став похожим на рака.
- Не надо мне ее, я старый уже, освободи меня от такой напасти.
- А тогда скажи мне, старый конь, с какого перепугу мне или кому-нибудь еще из них, - я обвел рукою веселящихся орков, - твои девки красивыми покажутся.
- Понял я все, понял. Так всем и скажу, спокойные и кроткие у тебя воины. И эти, как их... - он покрутил рукой и, покосившись на не унимающуюся Таур, закончил, - и воины. Сдаемся мы, на твое слово понадеявшись. Все остальное обговорим.
Оживший купец было сунулся с вопросом.
- А мастера мои... - но я отмахнулся от него, глядя в сторону реки. От нее к нам, хромая, бежала, прижимая к груди руку, самка из дозорного десятка с того берега реки.
Подняв руку, я рыкнув. Остановил веселье и ткнул в сторону бегущей рукой. Вытащив за ухо из-за бревна своего посыльного, яростно прошептал ему в лицо.
- Урта, Чада, сюда, бегом.
Девчонку тем временем принесли ко мне. Приподняв ей голову, заглянул в ее гаснущие глаза и, гладя по косичками, тих сказал.
- Что случилось, говори.
Открыв глаза и с трудом поймав мой взгляд, она хрипло прошипела, плюясь кровью.
- Ночью нас вырезали, всех, - она замолчала, набираясь сил, - мы взяли двоих, трое ушли, один ранен. Вождь, это Егеря ушли. Я их видела раньше. Только они так пахнут. Егерей двое, один из них ранен. Прости, - она уронила голову.
- Несите ее к лекарям. Ничего не жалеть, лечить.
Повернувшись к людям, рыкнул.
- Вы знали, что у вас Егеря, и они ушли на тот берег?
Позеленевший купец упал на колени. Старик, кряхтя, встал с ним рядом.
- Руби меня, только пожалей мою семью, не знал. Наймом занимался Ульрих, я его всадников не знаю.
- И я не знал, кто мы для них, - он кивнул на стоящего рядом купца, - идут мимо пнут, мы селяне, они воины. Не знал я тоже.
- Я вас услышал, вы меня тоже. Идите к своим. Некогда мне.
Поклонившись, переговорщики ушли в лагерь. Я, сидя на бревне, прикидывал, что все это нам дает и чем грозит.
Орден решил не выпускать из своих лап такое переселение в Приболотье. Вырезали десяток моих вояк. Девчонка молодец, выживет, получит имя.