- Тач-Варга! Ты пришел к нам.
Кивнув ему головой, с трудом поднимаюсь на ноги хотя гораздо удобнее мне сейчас идти на четырех. Но не сегодня, не сегодня. Шатаясь, повернувшись ко всем спиной, иду к своей норе.
У меня за спиной дрожащим голосом молодой самки запевают песню, я сквозь муть в голове не могу уловить смысл слов, но сама песня помогает мне выпрямиться и увереннее идти. К первому голосу подключаются новые, хор голосов, дрожащих от волнения выводят этот мотив, повторяя и повторяя слова. Все более уверенно я ухожу от них.
Забравшись в свою нору, я присел у стены. Меня слегка потряхивало, мышцы волнами сокращались, зубы стучали. Стены пещеры немного плыли, зрение все пыталось перекинуться в боевой режим. Отстегнув клинок с пояса, положил его на колени, наполовину вынув из ножен. Холод металла привычно успокаивал подрагивающие пальцы, вытягивая в себя злобу и ярость. Стараясь медленно дышать, все пытался остановить мелькающие в голове картины схваток и убийств.
- Это как я себя отпустил-то. Положил бы сейчас половину, а вторую бы потом и не собрал. Завтра же варить зелье, а то будет у них в эпосе ущелье с демоном.
Покачиваясь, тихонько запел наговор снятия боли и злобы. Меня медленно отпускало. К моей норе шла Тзя, я ее услышал шагов за двадцать. Шум поющих орков здорово глушил общий фон котловины. Подойдя к пологу, она замялась и, вздохнув, нырнула в нору. Я поднял на нее глаза. Опустив голову, она переминалась, держа в руках большую флягу из высушенной тыквы.
- Да?
- Тебе нужно много пить. Я слышала, что вам после такого нужно много пить.
- Это так.
Облегченно выдохнув, она села на пол рядом со мной и, открыв флягу, зачерпнула принесенной чашкой брагу. Выпив три чашки, благодарно кивнув, откинулся на прохладный камень. Тзя закутала меня в накидки и притихла, сидя рядом. Потом она зашуршала, я открыл глаза. Она снимала с себя одежду.
- Мне говорили, что вам после превращения нужна самка. Я хочу помочь.
- Тзя, щенки будут плохие. Я сам подросток, - я откинул край накидки, - лучше погрей.
Нырнув под накидку, она прижалась к моему боку, обхватив мою ногу. Помолчав, она посмотрела мне в глаза и заговорила негромким речетативом, обволакивая им меня и успокаивая.
- Я не старая. Я крепкая. Тощим подростком я мечтала, нет, не о паре, только о щенках. От такого, как ты. Вырастить их и больше не бояться. Ни мне, ни роду. Только скажи, и любая с гордостью будет носить твоих щенков.
Я, Тзя. Вся моя жизнь - это чувство голода. Голод бывает разным: от просто сосущего ощущения в животе и через множество других до осознания того, что ты уже не можешь сделать ни шагу и можешь только ждать прихода смерти.