Так-то я не очень-то и хочу на этот отбор, но наглость родственников реально поражает.
— Ты дружна с Контрадом, — протягивает дядюшка, речь которого заметно сдает под напором алкоголя, — попроси его — он тебе не откажет!
Ха. Ха-ха. Как у них, однако, все просто! Интересно, это чья такая идея — надавить на мою жалость? Мерцеллы? Или тетушки?.. Ну, уж явно не дядюшки — тот уже во второй стадии, так что в их трио он явно не «мозг».
Но кое-что полезное из его речи я все-таки усвоила: я была дружна с Контрадом! И вот это очень интересно… потому что поведение короля говорит о чем угодно, но только не о старой доброй дружбе между нами. И как я так должна была его обидеть, что он эту дружбу презрел и отправил меня гнить в самую натуральную глушь, отдав мое имение этим стервятникам?..
— Я поднимала этот вопрос, его решение окончательное: я участвую, — спокойно сообщаю дорогим родственникам.
— Но этого не должно быть! — подскакивает Мерцелла, — Ты не имеешь права участвовать! Ты!!! Оскорбившая короля!!!!!
ОПА!
А вот с этого момента поподробнее, пожалуйста!
— Мерцелла! — пьяно машет на дочь дядюшка.
— Нет-нет, пусть она продолжает, — вежливо прошу его, переводя все свое внимание на кузину.
— А что продолжать?! Ты должна гнить в глуши за свои наглость и хамство! Таким, как ты, не место в столице королевства! И уж тем более — не место на отборе невест! — гордо вскинув подбородок, заявляет Мерцелла.
Вот чья бы корова мычала… честное слово.
— А такой, как ты, визжащей, вечно устраивающей подлянки, ворующей чужие драгоценности, несдержанной особе, значит, там — место? — добродушным голосом спрашиваю.
— ПАПА! — вскакивает Мерцелла, со злостью глядя на меня.
— Что-то я устал, — пьяно отзывается дядюшка и заваливается на диван лицом вниз, тут же сотрясая гостиную нечеловеческим храпом.
М-да, теперь понятно, откуда дыры в их семейном бюджете… И очевидно — почему тетка такая интриганка. А еще совершенно ясно, отчего Мерцелла имеет такой дурной характер.
Но все это меня не касается.
Это не мои проблемы.
А эти люди почему-то хотят переложить их на мои плечи.
— Полагаю, разговор закончен, — поднимаюсь на ноги.
— Не закончен! — рычит на меня Мерцелла.
— Мы же, кажется, договорились сегодня днем, — припоминаю ей ее же слова.
— Верни маменьку, Марьянелла! Иначе тебе же будет хуже! — всерьез предупреждает та.
О! Так у них даже не одно требование!
— А ты выбери одно из двух, — предлагаю ей, — либо я ухожу в конец списка претенденток, либо ходатайствую о твоей матушке.
Мерцелла на несколько секунд замирает, глядя в потолок; явно мучается вопросом выбора, затем, по ходу, у нее происходит что-то вроде замыкания, она зажмуривается, резко открывает глаза и визжит.