Исаак вошел в зал, сияя, словно медный котел. Следом появился Симон.
– Спят, как ангелы. Но что все-таки с Диной?
– Да все разу: горе, усталость, переживания последних дней. Разве женщине выдержать? А тут еще дорога, она-то и допекла ее.
– Бедная моя девочка! Ничего! Я вылечу ее.
– Конечно. Вот что, почтенный Исаак, лучше тебе сейчас пойти домой, приготовить для них комнату, а потом вернуться. Они как раз выспятся.
– Ты прав, почтенный Симон. Так и поступлю.
Гончар устремился к выходу.
– Дорогу найдешь? – остановил его Иуда. – Ты так бежал, что ничего вокруг не видел.
– Найду. Я теперь никогда не забуду дорогу сюда Исаак убежал. Киренеянин проводил его глазами и обернулся к другу.
– Что?
– Я все еще не могу поверить, что вижу тебя живым, Иуда.
– Если б не они, Симон… Я уже взялся за нож, когда услышал ее плач.
– И что теперь?
Иуда коротко взглянул на него.
– Все, молчу. Я понял.
– Спасибо… Кстати, прости, я вечером был груб с тобой.
– Да что ты! Разве я не понимаю!
– Не понимаешь, друг мой! Совсем не понимаешь… К твоему счастью…
Иуда откинулся на стену, прикрыл глаза. Киренеянин подошел, взял его за руку.
– Может, тоже отдохнешь? Не спал ведь несколько дней.
– Симон!..
– Хорошо-хорошо… Ухожу.
Трактирщик исчез. Иуда проводил его взглядом и закрыл лицо руками.
* * *
– Что с тобой? Ты тоже заболел?
Иуда поднял голову. Перед ним стояла Рахиль.
– Нет, что ты!.. Я просто… задумался. Отдохнула?
– Да.
– А как мама?
– Говорит, ей гораздо лучше.
– Хвала Всевышнему! Ты, наверное, есть хочешь?
– Очень, – смутилась девочка.
– Прекрасно. Симон!
Киренеянин вбежал в комнату.
– Что такое?
– Твоя гостья хочет есть.
– Ох! Вот и славно. Лепешки как раз поспели.
– Давай. И Дине отнеси что-нибудь. Сам знаешь, что лучше.
– Конечно. А ты будешь?
Иуда качнул головой.
Трапеза проходила в молчании. Рахиль смущалась, но никак не могла остановиться. Симон смотрел на нее с умилением и все время предлагал еще. Иуда сидел в стороне, глядя в окно. Рядом с ним остывали нетронутые лепешки.
– А вот и я! – на пороге появился Исаак.
Рахиль вскочила и бросилась к нему.
– Дядя!
Она повисла у гончара на шее, тот подхватил ее, крепко прижал к себе.
– Маленькая моя! Какое счастье видеть тебя снова!
– Дядя, дядечка! Папа… – девочка заплакала.
– Я знаю, знаю. Не плачь! Вы теперь со мной. А как мама?
– Она заболела. Дядя Симон говорит, ей не надо вставать.
– Да, конечно. Ничего, сейчас мы пойдем домой. Там для вас приготовили комнату. Мы с тобой будем ухаживать за мамой, она поправится.
– Да! Пойдем к маме! – девочка повела гончара в задний покой харчевни.