Мир колебался, плыл, пузырился туманом. В руках сами собой возникли вязальные спицы из набора альмастера Ясеня. Петля за петлей нанизывался ряд, ряд за рядом уходиа вниз и вдаль широкая лента золотой стеклянной нити. Огонь бросал на неё белые блики,и свет застревал в золотой глубине алмазными искрами.
– Что же вы полезли один в такое гиблое место, - выговаривала Хрийз, не поднимая глаз от вязания. – Не подумали? А еще флотом командуете.
Собственный ворчливый тон не удивлял, казался естественным. Но ведь это же сон, правда? Во сне всегда всё наоборот. Самое невозможное – возможно во сне.
сЧай молчал, смотрел в сторону, Хрийз не видела его лица. Зато видела страшные раны на спине и боках, будто кто-то взялся жевать господина Командующего, но потом отчего-то выплюнул. По доброй воле или не совсем, неважно. Тёмная кровь не сворачивалась, а продолжала истекать, обволакиваясь в туманном воздухе сияющим паром. Хрийз починила разорванную рубашку,которую сама же когда-то связала, отдала. Рубашка скрыла раны и остановила кровь. Но за пределом Света, щедро льющегося из маленького костерка, появилась тень.
Тень пугала. Она была слишком быстра, слишком текуча и стремительна, а ещё казалось, будто сквозь неё смотрит холод и мрак самой Тьмы, ещё одной изначальной силы из высшей Триады. Если бы только Тьма умела осознавать себя и принимать бренное обличие.
– Поди прочь, – глухо, с яростной ненавистью, сказал было сЧай, но голос его прозвучал слишком тихо и слабо, туман глушил любые звуки.
– Мне решать, – голосом и тоном госпожи Весны сказала Хрийз.
Она сама обратилась к страшной тени:
– Подойди. Погрейся у нашего огня, неумершая.
Из тумана сгустилась человеческая фигура. Девочка-моревична, Дахар Тавчог, шагнула к огню, присела на корточки и протянула к живому пламени озябшие руки.
– Теперь всё правильно? – спросила Хрийз у неё.
– Теперь – да, – ответила Дахар, показывая в лёгкой улыбке кончики клыков.
Она перетекла – иначе не скажешь! – поближе,и вдруг опустилась на одно колено, взяла руку Хрийз, поцеловала запястье. Девушка не дёрнулась, она знала – ведь это же сон, всего лишь сон! – что так надо. Ледяная сила неумершей oкатила как ливневой заряд. Болото полыхнуло громадным, страшным, всесокрушающим Светом. Вспыхнула и проявилась связанная сеть, – Хрийз удивилась, когда успела связать столько? Или сеть уже была до неё? Золотая дорожка протянулась от костра в изумрудный закат…
– Идите, – сказала Хрийз.
– А ты?
– Со мной ничего не будет. Идите.
– Не бpошу…
Закат начал угасать, дорожка таять. Снова начал опускаться тяжёлый, жаркий туман. Время подпрыгнуло и понеслось вскачь пo ухабам и кочкам, Хрийз почти физически ощутила, как растворяется в ничто последняя возможность.