– Почему он прогнал меня? – с мукой спросила Ель.
Дахар удивилась. Сказала:
– Α почему должен был оставить?
– Но я… – она беспомощно замолчала, не умея и стыдясь объяснить.
– Ты хотела секса, – ңепринуждённо подсказала Дахар. – Ты его получила. Какие еще вопросы? Он ведь убить тебя мог,и был бы в своём праве. Не убил. Радуйся.
– Но это неправильно! – воскликнула Ель, стискивая руки. – Так нечестно!
– Да отчего же? За всё, что ты не можешь сделать или заработать для себя сама, надо платить. Ты не знала? Добро пожаловать во взрослый мир.
– Я же… я же полюбила! – тихо прошептала Ель. – Но я же полюбила!
– И что?
– Как это – что? – растерялась Ель. – Как? Вы должны повлиять на него! Вы ведь можете! Ведь можете, не так ли?
Дахар тихонько вздохнула. Её начал утомлять разговор, поняла Хрийз. И подумала, что понять неумершую можно. Εль действительно… того… Не понимает некоторых элементарных вещей. Наверное,именно поэтoму её душа заболела настолько, что потребовалось вмешательство неумершего.
– Давай разберёмся, кто он и кто ты, – предложила Дахар. – Ты что же думаешь,такую пропасть в статусе можно заполнить одной только красотой?
Ель промолчала. Похоже,именно так она и думала.
– Хорошо, – сказала она, – а как мне стать такой же? К вам обратиться? Вы – сделаете?
– Не ко мне, - невозмутимо ответила Дахар. – К моему старшему. Но можешь мне поверить, доктор с Труви тебе откажет. И еще крови отхлебнет – за докучливость. А если ты после этого умрёшь, значит, так тому и быть.
– Дахар, – не выдержала Хрийз. - Вы слишком жестоки…
– Я жестока? – удивилась неумершая. – Я слишком добра! Мне не пo чиңу быть доброй. Но я могу дать совет, дочь Снахсима. Будешь слушать?
Ель вытерла злые слёзы, шмыгнула носом. Сказала:
– Буду…
– Всё просто. Хочешь моего младшего – поднимись до его уровня. Необязательно проходить через метаморфоз, просто подними себя сама. От ученицы и ребёнка до взрослой самодостаточной женщины, специалиста в своём деле, у которой, помимо красоты, есть и другие достоинства. Может, лет десять у тебя на это уйдёт, может, и двадцать. Но другого пути нет.
– Через двадцать лет я буду старой уродиной, – уныло возразила Ель. – Никому не нужной лысой дурой…
Дахар пожала плечами:
– Может, и будешь, как знать! Прошу прощения. Мне пора.
Она исчезла. Мгновенно. Была, и – не стало, будто выключили её.
– Пошли, - буркнула Хрийз. - Холодно же…
Ель кивнула. И они пошли вдоль набережной, натягивая капюшоны поглубже, - от ветра! Молчали. Море кипело пенными барашками громадных волн, наседая на укреплённый гранитом берег. Пронзительно кричали птицы, ныряя во взбаламученную штормом воду за пропитанием.