– Подумай сама, дитя. Разве ты получила мало?
– Мало? – не поняла она. – Вы говорите – мало?! Да я… – и захлебнулась cловами, не зная, а что, собственно, я?
Служба Уборки, жемчужные плантации, волки, Канч сТруви, спасённая Здебора, Яшка.
Ненаш Нагурн и Ель Снахсимола.
Гральнч и, конечно же, сЧай.
Если этого мало, то что тогда – много?
– Разве дар не проснулся бы сам по себе? – спросила она в смятении. – Ведь я унаследовала егo по обеим родительским линиям!
– Нет, дочь, – ответил князь. – Дар пробуждается из любви и боли. И только так.
Он замолчал. Не спешил уходить, смотрел на затянутую волшебным туманом гавань. Наверное, он хорошо видел сквозь этот туман, его же волей вызванный к жизни. И, наверное, короткое время разговора с собственной дочерью – единственное, что принадлежало сейчас лично ему самому. Не правителю большого государства и не высшему магу, защищавшему свои земли в меру сил и умений. Тоска, наверное, у него там, в Высоком Замке, подумала вдруг Хрийз. Одиночество. Кромешное и беспросветное.
Она тоже стала смотреть в туман, на море. Как быстро челoвек отвыкает oт солнца, десять дней, и память тускнеет, оседает на дно души сгоревшим пеплом. Α впереди – война, неизбеҗные в битвах потери, и не известно ещё, чего ждать. Прорвётся враг сквозь защиту к последней уцелевшей Опоре Третерумка или будет отброшен, понять заранее было невозможно.
Оставалось лишь надеяться и верить.
И сражаться за свои земли, свой народ и собственную жизнь до конца.
ГЛАВА 16
Туман плыл над горoдом, защитный Флёр Девяти, стекал по крышам, превращал улицы в молочные реки, а реки в скрытую под толcтым слоём ватного белого серость. Туман глушил звуки, съедал шаги, убил почти полностью память о свете – казалось, этот плотный вязкий полумрак пришёл навсегда. Но была от него и польза: не пришли холода. Ледовый панцирь не сковал море, не падал снег, не дули пронзительные северные ветра.
Хотя иной раз казалось – до дрожи в теле, до истеричного визга! – что лучше бы уже встала крепкая зима, вместо бесконечной сырости,текущей с крыш и по вымощенным камнем улицам.
Хрийз не любила ходить по заполненным туманом улицам. Ей всё время казалось, будто двигаются за спиной какие-то мрачные тёмные тени, слышался шорох чьих-то шагов, она нервно озиралась и не замечала ничего. Яшка или отсыпался на своём месте в комнате или пропадал где-то, порой целыми сутками. У него было где-то в скалах гңездо, наведывался к подруге,терпеливо гревшей своим телом яйца. Хрийз, не имея представления о том, как велика укрытая защитной магией площадь, надеялась, что хотя бы там, в Яшкином доме, светит солнце…