– Силовое поле, – объяснил я, отлично представляя, что по отдельности эти слова для деда еще имеют смысл, а вот одним термином – нет. Ну так я и не ВУЗ ему.
– Оп-па… – сказал дед. Когда я повернулся посмотреть, что его так удивило, то уже не увидел ни столбов, ни силового поля. Камень. Обычный камень, словно и не видели мы тут только что ничего иного. На дедовском лице обозначился вопрос, но тот его не озвучил. А у моего терпения наконец нашелся предел и я его перешел.
– Что это все такое? – вырвалось у меня. Не сдержался. Дед, как оказалось, тоже размышлял на эту тему.
– Наука этого не допускает.
– Марксизм? – поинтересовался я, глядя, как за его спиной висит второе светило.
– Нет. Наука вообще. Даже если мы на Марсе или Венере, то Солнце должно быть одно.
– И какова тогда цена твоей науке?
– Наука – это повторяемость и проверяемость, – отрезал дед, не менее увлеченно разглядывавший окрестности. – Деревья вон похоже на наши. Деревья как деревья…
– И Солнце как Солнце, – согласился я. – Только их два.
– Да, – кивнул дед. – С Солнцем придется разобраться отдельно. Не исключаю, что это галлюцинация. Ты три луны видел?
Я кивнул. Вообще-то прадед сказал нужные, правильные слова – «надо разбираться».
– Я как-то в Туркестане, когда, мы басмачей с конопляного поля гнали, бородатую женщину увидел.
Меня это развеселило.
– Познакомился? Её не Кончитой звали?
Дед юмора не понял.
– Я и говорю – бред. Надышался дыма да разной дряни…
Говорить стало не о чем. Мы молча озирали окрестности. Мне, уже хлебнувшему такой вот экзотики в играх, в фильмах и иллюстрациях к НФ литературе, до которой я был любитель, это как-то не особенно и впечатляло – ну несколько солнц и что с того? И краски не те и контуры, и формы… Размах, правда, впечатлял. А вот деда «вставило». Не знаю, что он испытывал, возможно, то же самое, что и Армстронг, когда (и если!) придавил подошвой скафандра поверхность естественного спутника Земли. Чувства деда были на виду и возвышенны словно башня Федерация – чужой мир, новый мир и он тут первый из землян…
Однако я ошибся. Не тем дед голову занимал.
– Возвращаться надо, – сказал наконец он. – Назад возвращаться.
– В какой «назад»? В твой или в мой? – поинтересовался я продолжая оглядываться. Прадед прищурился и надолго замолчал. Я смотрел на него и прямо-таки ощущал, как он решает трудную задачу – умещает в голове мысль, что может быть два «назад» его и мое…
– Потом разберемся, – наконец сказал он. – В любой «назад». В смысле отсюда.
Рука его взлетела вверх и опустилась, отсекая ненужные и глупые уточнения – куда, откуда…