– Отчасти, – уклончиво отзывается Кейн.
– Ты не выносишь людей, но нуждаешься в их энергии. Не любой энергии, ты тщательно выбираешь объект для фантазий. Так же, как выбрал меня, – я могла бы выразиться объемнее, но для подачи моей позиции достаточно сказанного.
– Что в тебе могло привлечь социопата с фантазиями? – вопрос ставит меня в тупик своей неожиданностью. Повернув голову, я тщетно пытаюсь уловить скрытые мысли или эмоции на лице Оливера. На меня он больше не смотрит, взгляд устремлен вглубь погруженной в темноту комнаты.
– Ты иронизируешь?
– Нет, конкретизирую вопрос, – сначала отвечает, а только потом отрицательно качает головой. Несовпадение слов и жестов – тревожный симптом, но одного его недостаточно, чтобы строить выводы.
– Я думаю, в глубине души ты извращенец, но стыдишься этого и тщательно скрываешь, – стараюсь смягчить формулировку и, сделав небольшую паузу, сразу продолжаю мысль. – Согласись, фантазия о маленькой девочке, запертой наедине с серийным убийцей – не есть норма. Ты зациклен на моих воспоминаниях и делаешь все, чтобы я рассказала о том, что Хадсон делал или не делал со мной, попутно сочиняя собственную версию.
– Не соглашусь, – Оливер впервые открыто и категорично возражает мне. – В моей версии нет ни сексуальной подоплеки, ни описания страданий и смакования боли.
– Но ты занимался сексом со мной, – привожу главный аргумент в подтверждение своей правоты. – С девочкой, умоляющей о помощи на страницах рукописи.
– Не я, Шерил, – мы одновременно поворачиваем головы и встречаемся взглядами. Твердая уверенность в его словах не оставляет сомнений, что передо мной патологический лжец… Или сумасшедший. – И ты не девочка.
– Хорошо, что ты это понимаешь, – теряю нить мысли, заблудившись в черных кратерах внимательных глаз.
– Маниакально одержимый фантазиями социопат обязательно бы воплотил все, что возбуждает, будоражит и питает его воображение, – произносит Оливер, не отрывая взгляда. – В реальности, а не прибегая к фальшивым заменам. Его ничто не ограничивает, он бесстрашен, безжалостен и хладнокровен. Прямо сейчас ты бы лежала абсолютно голая на холодном полу, а его нож вскрывал бы одну за другой твои артерии. Возбуждаясь от вида крови, ужаса и беспомощности, он бы трахал тебя в луже крови под аккомпанемент твоих отчаянных воплей, наслаждаясь каждой секундой агонии, а после накладывал бы жгуты и приводил в сознание, – беспощадная уверенность в голосе Кейна зашкаливает. Я шокированно смотрю на него, не в состоянии поверить, что он действительно произносит все эти жуткие вещи, отлично осознавая, какую боль причиняет каждым новым словом.