– Что, Шерил? Говори, – нетерпеливо подгоняю я.
– Из трех страниц текст был только на первой. Остальные пустые.
– То есть… совсем? – растерянно уточняю я. Шерри уверенно кивает.
– Абсолютно.
– Ладно, я разберусь, – задумчиво отвечаю, отворачиваясь от ее внимательного взгляда, и встаю из-за стола, давая понять, что вечерний кофе окончен.
– Устроите нагоняй автору? – Шерил пытается сгладить вновь возникшее напряжение шутливым тоном, а я отмечаю про себя, что девушка очень проницательна и тонко чувствует эмоциональный фон собеседника. Я еще не знаю, хорошо это или плохо. Стоит мне ограничить наше общение или… Стоп, Оливер, никаких или. Шерил Рэмси здесь не для того, чтобы развлекать меня разговорами и согревать постель. Почему, черт побери, ты вообще подумал о постели?
– Или автор – ты? – с улыбкой предполагает Шерил, составляя пустые кружки в раковину и включая воду. Я был готов к вопросу, но все равно растерялся. Нет ничего удивительного, что подобная мысль пришла ей в голову. Какие еще можно сделать выводы, учитывая все обстоятельства. Дом, в котором живут только двое, строгая конфиденциальность, анонимная рукопись, написанная от руки и передаваемая лично. – Вы можете не отвечать, Оливер. Я помню, что не имею права на подобные вопросы. Простите мне мое любопытство, – включив воду, Шерил оборачивается ко мне со смущенной улыбкой на губах. – Вечно я говорю что-то не то.
– Автор не я, Шерил, – я сейчас говорю правду, хотя должен солгать. Если рукопись выйдет в печать под моим именем, она решит, что я побоялся признаться из-за неуверенности в себе.
– Хорошо, – Шерил кивает, вытирая руки полотенцем, и мы снова замираем напротив друг друга в нерешительности.
– Ты помнишь, где твоя комната? Я могу проводить, – предлагаю я без всякого подтекста. Налицо конфликт с самим собой – так, кажется, она сказала? Возможно, Шерил и права. Потому что подтекст есть, и в ее присутствии я каждый раз говорю противоположное тому, что должен. Я не просто хочу проводить Шерил в спальню, я не прочь остаться…
– Не нужно, мистер Кейн. – Отрезвляет она меня официальным холодным тоном. – Я запомнила расположение своей комнаты.
– Отлично, – натянуто улыбаюсь я.
ДИЛАН
Карандаш неторопливо выводит одну букву за другой, складывая их в слова, слова в предложения, предложения в абзацы. Грифель царапает бумагу, поскрипывая от удовольствия, жадно поглощая пустое пространство, нашептывая, повторяя за мной то, что еще никто не слышал. Он в восхищении, как и я. Идеально ровные строки, ни единой погрешности, ни одной скомканной страницы. Я останавливаюсь, когда в мое убежище грубо вторгаются. Карандаш оскорбленно скрипит, не желая мириться с вопиющей наглостью. Петли на стальной решетке издают неприятный скрежет, напоминая, что Оливер снова забыл их смазать. Хлопок двери и быстро приближающиеся шаги за спиной. Мой брат на взводе. Это радует, сглаживает раздражение от вынужденного перерыва. Нет ничего приятнее бесполезной ярости Оливера и его бесплодных потуг установить контроль.