Дао Евсея Козлова (Шутова) - страница 28
Уговорил. Решили оставить все, как есть. Я очень рад.
Климент приехал в отпуск. Мы все счастливы. Санька и Дорофей просто висят на нем. А вот маленький Ефимка отца не узнал, ему всего-то два с небольшим года, и полжизни своей он прожил без него. Увидев, что к нему, вытянув руки, идет огромный дядька в шинели, ударился в рев.
Неожиданный поворот. Даже не знаю, что и думать. Сижу поздно, уже ночь. Пытаюсь осмыслить то, что произошло сегодня. Может быть, если изложу все на бумаге, то и самому станет понятнее.
Сегодня днем зашел ко мне Зеботтендорф, принес мне последний номер «Известий» Географического общества. Мы еще не виделись с момента моего возвращения в город, но он мне пару раз телефонировал. Я после той истории с чертежами и цветком не приглашал Зеботтендорфа на наши вечерние чаи, а днем встретиться все не случалось. И вот он был у меня и уже собирался уходить, а тут звонок в дверь. Я пошел открывать, оказалось, пришел Климент и с ним еще один господин. У него очень интересная, я бы сказал, забавная внешность, сам не высок, этакий увалень-медведь, лохмат, руки длинные, до самых ладоней заросшие черным волосом, торчащим из-под белоснежных крахмальных манжет. Одет франтом, дорогое легкое пальто, скрашивающее его сутулое неправильное тело. Снял свою широкополую мягкую шляпу, и я обратил внимание на его длинные, очень подвижные, как у пианиста, пальцы. Провел я гостей в гостиную, и брат нас познакомил:
– Знакомься, Евсей, это мой друг, хирург Христо Васильевич Христев, служим вместе и вот в отпуск тоже вместе приехали.
Я со своей стороны представил им своего друга. Пожимая ему руку, господин Христев спросил, не встречались ли они ранее. Зеботтендорф отвечал:
– Нет, встречаться мы не могли, у меня прекрасная память на лица, я бы обязательно вас запомнил.
– А вот у меня, представьте себе, никакой памяти на лица, за одним только исключением…
Но договорить он не успел, Зеботтендорф быстро распрощался с нами и ушел. Климент сказал, что они пришли за мной, чтобы немедленно, прямо сейчас пойти обедать в ресторан, отметить их отпуск.
– Ты даже не представляешь, Евсей, как я соскучился по белым крахмальным скатертям, звону бокалов и ножей, этому ресторанному гомону, мельканию лиц. Беззаботных лиц, на которых не отражается ежедневная тревога, а то и просто страх, страх поражения, страх смерти. Свобода от войны, бегство от нее хоть на несколько дней. Счастье.
– Ну что ж, в ресторан так в ресторан. А куда пойдем?
– В «Вену», только в «Вену», братец.
Я рассмеялся:
– Нет такого ресторана, Климент.